Оказывается, глубокая душа чаще встречается в невзрачном теле
«Ты обернулась — мир изменился. Ты засмеялась — зацвели цветы. Я так хочу, чтоб смог тебе присниться. Чтоб были вместе вечно я и ты…»
— Бред, форменный бред, — выругалась Катерина, комкая бумажку.
— Кать, ты чего? — оторвалась от компьютера приятельница Настя.
— Пойдем выйдем.
Скомканный листок отправился в корзину для бумаг. Вслед за неподписанным конвертом.
Как это называется
Письма стали появляться сравнительно недавно. Катерина особенно не отразила, с чего все началось. Просто однажды утром увидела на столе белый конверт. На нем было отпечатано: «Катерине». В конверте оказались стихи. Не просто стихотворения, а самодельные, до смешного неуклюжие, любовные признания. Сначала Катя подумала, что над ней решили подшутить. Прождала до вечера — никто не проявил себя. Через день стихи появились вновь…
— Дорогой, мне посвящают стихи, — как-то вечером призналась она мужу.
— Кто?
— Ну, если бы я знала… Сначала думала, что это ты.
— Никогда бы не стал заниматься такой дуростью. Стихи-то хорошие?
— «Глаза твои как два брильянта, а руки — крылья лебедей. Твой голос — бездна обожанья…»
Муж уже икал от хохота:
— Уволь меня от дальнейших виршей, ладно?
— И ты что, не ревнуешь?
— Ты знаешь, как это называется? Безответная любовь. Вот если бы тебя кто-то домогался, тогда другое дело. Как, кстати, это называется?
— Харрасмент.
— Вот-вот, как до харрасмента дойдет — зови, — он еще раз фыркнул. — Давай закрывай свои два брильянта, спать будем.
Утром — очередное письмо. Стихи и больше ничего, как всегда. Что же все это значит? Катерина решила ввести в курс дела свою приятельницу Настю. Она отдавала себе отчет в том, что, возможно, через пару дней о письмах будет знать весь офис. Зато Настя точно выдаст несколько версий, на то она и креативный менеджер.
Следствие вели
— Вау, и ты молчала! Значит, кто-то из наших! — Настя даже присвистнула.
— Я на ресепшне узнавала, никто не просит передать конвертик. Значит, наши.
— Думала уже, кто?
— Да нет…
— Нужно обязательно составить список. Обязательно. Надо же, такая удача и даже твой не ревнует. Это, наверное, Ляшенко. Он в последнее время все время ходит на обед вместе с нами.
— Ты с ума сошла! Ляшенко — самый видный мужик в отделе!
— Будем вести следствие, — Настя загорелась идеей пуще, чем последней пиар-акцией. Катерине пришлось просто подчиниться. Напор подруги пугал, но и письма скорее пугали, нежели радовали.
— Простите, вы не уделите мне пять минут… — прошелестело за спиной.
— А? Нет, извините, я очень занята сейчас. Разве что после обеда, — Катя взглянула на говорящего. Ну, конечно, это был Сидорка! Только он мог подойти, полчаса топтаться на месте, потом еще десять минут вздыхать, чмокать, собираться с мыслями. После — задавал свой нелепый вопрос и, вздыхая, уходил.
Катя даже не знала точно, как была его фамилия — Сидорка и Сидорка, так все звали. Должность маленькая — «подай-принеси», дешевые пластмассовые очки… Интересно, что ему было надо?
В столовой они заняли очередь за Ляшенко. Он на них, действительно, довольно часто оборачивался.
— Видишь, — громко шептала в самое ухо Настя, — нужно как-то процитировать стихи, что ли.
— С ума сошла?
— Я бы и сама, но ведь я их не знаю.
За столом сидели вместе. Ляшенко молча ел, пока Настя вдруг не бухнула:
— Вы знаете, у нас Катя такие стихи пишет! Катя, прочти.
— Что? — Катерина поперхнулась гречкой.
— Ну, это: «Люблю до дрожи, до молитвы. Люблю — не смею отрицать…» — возвела глаза к небу Настя.
— Девочки, вы дуры. Обе, — вставая, обронил Ляшенко. — Еще и страшные в придачу.
— Не он, — выдавила Настя.
Маленькая сказочка
«Меня не будет рядом с вами. Я — просто тень, исчезну без следа. Но только солнце утром встанет. Я снова рядом. Навсегда».
— Ой, чувствую, проблемы у моего поэта, — вздохнула Катя. — Не будет и снова будет. Впопыхах, наверное, писал. Хоть бы на прозу перешел, что ли.
После истории с Ляшенко Настя резко потеряла интерес к истории со стихами.
— Ну, пишет и пишет. Это даже скучно! Вот когда проявится, тогда и будем об этом снова говорить.
Но загадочный графоман не проявлялся. Катерина стала к этому относиться, как к маленькой личной сказочке. Милая глупость, не более. Приближалось сокращение, поэтому была масса других забот.
— Представляешь, Сидорку увольняют! — новость принесла, конечно, Настя.
— И что?
— Как что, ему даже письмо не помогло!
— Какое письмо?
— Ну, Катька, ты даешь! Сначала он тут ходил собирал отзывы, потом письмо написал на имя шефа. Дескать, он согласен на понижение зарплаты, на увеличение работы… Ну, только бы не увольняли. У него там мама — инвалид, или сестра. Я точно не знаю. Важно не это. Он подписи ходил собирал. Ну, чтобы поддержали. Так даже письмо не помогло. Уволили! Говорят, Ляшенко принципиально не подписался. Вот урод, да? Сказал, что нужно избавляться от балласта. Прикинь, от балласта! Я одна из первых подписалась, — она тараторила все быстрее и быстрее, потом резко остановилась. — Катя, если ты про письмо не слышала, значит… Ты же как Ляшенко! А еще ведущий менеджер отдела! Твое мнение могло повлиять. Он что, не подходил к тебе?
— Кажется, подходил. Несколько раз. Но ты ведь знаешь, как долго он решается…
— Уже все. Уволили. Не будет больше топтаться. Не знала, что ты такая черствая.
Сидорка. Нелепый очкарик, вечно мнущийся перед тем, как что-нибудь сказать. Незаменимый, когда нужно срочно передать куда-то документы. Исполнительный, молчаливый, непонятный. Боже, как стыдно. Катя закрыла лицо руками. Через день-два все будут говорить о том, что она не подписала это чертово письмо. Как глупо.
***
Прошла неделя. Ничего не изменилось. Все также болели к вечеру глаза от компьютера. Все по-прежнему боялись сокращения штатов. Только бумаги теперь нужно было относить самой. И стихов не стало. Совсем. Никаких. Теперь Катя точно знала, кто именно их писал. Тот человек, которому она не нашла времени помочь.
АВТОР: Надежда ГУБАРЬ