— Счастливая ты, Кира.
— Ой, и не говори.
— Муж-кормилец, дочка, сын, квартира. Чего еще нужно?
— Вот дачу купим, тогда точно до полного счастья рукой можно будет подать. Ты приходи, Валентина, к нам на антоновку.
Червивая дичка
Когда Валентина проходит мимо заброшенного садового участка, она всегда срывает яблоко. Если сезон. Если нет — останавливается и стоит, вспоминая. Вон там, за огромным сугробом, раньше стояла беседка. Алексей сам сколотил. От беседки выложенная кирпичом дорожка вела к дому и баньке. Ох, и хороша была банька! А потом они с Кирой подолгу пили чай на травах. Чаевница она была знатная. В травах да приправах разбиралась так же, как сейчас в водке. И куда все делось? Антоновка, вон, и та в дичку червивую превратилась. А ведь из питомника везли…
…Когда Мокины купили этот участок, всех друзей-знакомых созвали на праздник. Они всегда были общительными. Кира прекрасно вязала-шила, Алексей — на все руки мастер, любую вещицу мог сделать своими руками. Ребятишки-погодки, Таня и Витя, дружили с большей частью дворовых пострелов. Старые-добрые советские времена. Как сейчас они далеко.
— Куда Татьяна учиться идти собирается?
— Ой, не знаю, Валя. Вроде бы все ей одинаково нравится.
— Как бы замуж не выскочила, ты смотри. Я ее уже не раз с Сережкой видала. А он парень оторви да брось.
— Не говори под руку, Валя. Ну, что там Сережка! Молодо-зелено, — смеялась Кира.
— Смотри за ней в оба глаза.
— Да я смотрю… Вот, платье для выпускного искать поедем на днях.
— Не рано ли?
— Сейчас выберем, после волноваться не о чем будет.
Время летело незаметно. Татьянка прилежно училась, все чаще отпрашиваясь то погулять подольше, то на дискотеку съездить. Мать отпускала. Они же все такие в этом возрасте. Тем более, что Сергей, вопреки слухам, оказался парнем серьезным. Кира была бы не против такого зятя. Только позже.
— Кира Петровна, Таня дома?
— Да ты что, Сережа, она же с тобой на дискотеку отправилась?
— Нет, вы путаете, я только с поезда…
Детский обман Тани стоил ей жизни. Девушку нашли мертвой на полпути из клуба. И то платье, которое мама с дочкой выбирали для выпускного, в один момент превратилось в похоронное.
Некогда глядеть
Кира переживала смерть дочери тяжелее всех. Почернела, замолчала и вроде бы как отстранилась от мира. Сидела в беседке и перебирала что под руку попадется. Уставится в пустоту, а руки теребят то клубки, то яблоки, то и вовсе воздух.
— Кира, нельзя так жить. Вон, Витюшка у тебя остался.
— Нет у меня никого, Валя. Алексей пить стал, Витька на улице целыми днями…
— Ты следи за ним.
— За Таней следила, да не уследила, за Витей надо ли? Он парень. Парни к матери непривязанные. Памятник хочу на могилке хороший поставить. Вот, мотоцикл решили продать.
Никак Киру было из этого состояния не вывести. Потому что сама не хотела. Алексей помучился-помучился, да и собрался на север. Деньги зарабатывать.
— Забрать Витьку с собой? Все равно ведь ничего не делает. Некогда тебе за ним глядеть.
— Оставь, Алеша. Витя со мной на кладбище ходить будет. К Тане, — и Кира тихо заплакала.
Витя переживал ситуацию по-своему. Ему отчаянно хотелось выбраться из домашнего траура. Когда отец уехал, он стал устраивать в садовом домике тусовки. Сначала просто «давили пивчанского» и тренькали на гитарах. Позже стали приглашать девчонок. Когда ему предложили в первый раз покурить травку, Виктор испугался и отказался. От травки, но не от компании. Но, придя домой к уставившейся в пустоту матери, он понял, что в следующий раз, пожалуй, не откажется.
— Витя, меня в милицию зовут. Или, как там правильно, вызывают на беседу.
— Ну, мам, мало ли что бывает. А ты не ходи.
— Надо. Вдруг что про Таню.
Оказалось, про Витю. Первый звоночек уже через месяц стал набатным звоном. Виктор принимает и распространяет наркотики. Ее маленький единственный сыночек!
Когда Витю посадили, Кира на коленях доползла до подъезда Валентины:
— Ты! Ты — ведьма!
— Опомнись, Кира, что ты говоришь! Встань с земли.
— Сглазила меня, сглазила! За что? Детей за что? Что тебе нужно? — Мокина в исступлении била кулаками по асфальту. Потом упала и зашлась в рыданиях. Соседи вызвали «скорую»…
Опора и надежда
— Давай уедем, Кира, — в который раз уговаривал Алексей. — Мне в Надыме квартиру обещают.
— Куда я от могилки-то, Леша! Да и Витеньке будет куда вернуться.
— Как знаешь. А чувствуешь ты себя как?
— Когда беспокойно, так немного вина на ночь выпью. Без вина мне все казаться начинает. Разное кажется.
— Нет, Кира, так дальше не пойдет. Вот приеду с вахты, продадим сад и уедем. А за могилой я найму доглядчика.
Кира по-прежнему ходила в сад. Но часто только для того, чтобы там выпить. По большому счету, жить ей было не для кого. Алексей все не ехал и не ехал, она даже не знала толком, сколько прошло времени. Выпить утром, выпить в обед, залить черные мысли вечером. В дом она никого не пускала. Верила, что именно Валентина принесла в дом неминучую беду.
— Нельзя счастьем делиться. Сглаз, порчу наведут, — бормотала она, глядя на фотографии своих детей. — Приедет Алеша, продаст сад, начнем новую жизнь.
За полгода, прошедшие с отъезда мужа, хозяйство полностью пришло в упадок. Кира спивалась. Остановить ее было некому, потому что Мокина никому не верила. Ходила бесцельно с кладбища в сад, из сада за водкой…
Ждала мужа, а дождалась звонка. С просьбой приехать на опознание. Кира даже не поверила сначала, что это ей сообщают. Что это ее Алешу выбросили из поезда, обобрав до нитки.
— Сглаз на мне. Очиститься нужно, — и Кира снова очищалась водкой.
***
Ее многие у нас знают, тетю Киру Мокину. Одни — как горькую пьянчужку, помешанную на порче и сглазе. Другие — как очень несчастного человека, которому теперь уже не выплыть в одиночку. Ей пишет сын. У Виктора туберкулез, он скоро вернется из тюрьмы и клянется, что будет содержать мать. Если та дотянет.
Когда я приезжаю в родной город, я тоже подолгу стою у бывшего сада Мокиных. С Танюшкой мы вместе играли, Витя дразнил нас и читал девчачьи анкеты. Тетя Кира связала мне чудесную шапку…
Я не вру своим читателям. Потому что правда гораздо безысходнее.
Автор: Надежда ГУБАРЬ