В редакцию «Городских вестей» обратился Леонид Колмаков. Еще несколько недель назад он числился работником ПНТЗ, а сейчас — безработный: применения на производстве человеку с нерабочей левой рукой не нашлось. За последний год прошло уже три судебных заседания, где Колмаков пытается отстоять свое право на денежную компенсацию физического ущерба, но фортуна не на его стороне.
Убился бы, если бы не хлястик
Леонид Колмаков 25 лет отработал на ПНТЗ. Кем только он не трудился за это время — и рабочим, и водителем, а последние годы был бригадиром в цехе №21 на крановом хозяйстве. Здесь два года назад и приключилась с мужчиной беда, когда он полез по обледенелым балкам, чтобы слить воду из радиатора. Радиатор в цеховом помещении находится на высоте трех метров под потолком.
— Дело было зимой, — рассказывает сам Леонид. — Балки покрыты льдом, поскользнулся. Слава Богу, не упал с трехметровой высоты на рельсы — зацепился хлястиком, который пришивается к рукаву спецовки.
Как спускался вниз, Колмаков уже не помнит — в ясное сознание пришел уже на полу, где сидел, прислонившись спиной к колесу крана.
— Как и положено, доложил об этом начальнику смены, — продолжает Леонид. — Три смены после этого пытался работать, плечо ныло, руку поднять не мог. На четвертый день стало хуже, и я пошел в травмпункт.
В травмпункте Колмакову поставили диагноз — растяжение, наложили повязку и отправили домой. Колмаков честно проходил с повязкой два дня, но когда от боли захотелось лезть на стены, снова пошел в травмпункт.
— На этот раз повели на рентген и сделали снимок, — говорит мужчина. — Обнаружили трещину в лопатке.
Диагноз «трещина в лопатке» Колмакову не понравился, и он решил поехать в Институт травматологии имени Чаплина.
— Профессора ужаснулись, когда сделали томографию, — разводит руками Леонид. — Перелом лопатки, перелом ключицы, обрыв связок и сухожилий — то есть рука у меня повисла полностью. Там же мне сделали операцию.
275 дней Леонид Колмаков провел на больничном.
— Заработок мне срезали сразу же, — сетует мужчина. — Я спросил, на каком основании, ведь травма — производственная. Возмутишься тут! Раньше моя смена оплачивалась из расчета 1000 рублей, а стали платить 200 рублей за смену.
Такая же судьба постигла и квартальные выплаты Колмакова — каждые три месяца за выслугу лет работникам выплачивается определенная сумма. У Леонида выходило по восемь тысяч. Но, так как человек не работает, а болеет, то и этих выплат бывший работник завода лишился.
— Я написал заявление в конфликтную комиссию при заводе, — рассказывает Колмаков. — Но председатель комиссии Николай Коваленко лишь пожал плечами и сказал, что, если он будет заступаться за меня, то «вылетит» с завода.
Не переживайте — за вас заплачено
Леонид понял, что переговорами справедливости не добьется и обратился в суд.
— Судья у меня хорошая (Карапетян — от ред.), вроде как на моей стороне, смеется часто, когда я про хлястики рассказываю, — говорит Леонид. — После второго суда меня отправляют на судебную экспертизу. Судья спрашивает: кто платить будет?
Услуги судмедэкспертов недешевые — за экспертизу необходимо было отдать 24 000 рублей. По словам Колмакова, на суде представители завода отказались нести эти расходы, несмотря на то, что травма — производственная.
— Что делать, я взял ссуду и поехал к экспертам, — продолжает Леонид. — Когда приехал на место и спросил, куда платить, мне сообщили, что завод меня опередил и уже оплатил все расходы.
Результатов экспертизы Колмаков ждал полгода. Итог узнал, позвонив в суд. «Да, экспертиза пришла, но она не в вашу пользу», — сообщила секретарь судьи.
— Я думаю, что экспертизу купили, — строит предположения Леонид. — У меня куча снимков, в том числе и томография, где видны трещины и перелом. Но завод уверен, что дала о себе знать моя предыдущая травма.
Колмакову надо зарабатывать и кормить семью. Когда он пришел в заводоуправление и сказал, что хочет работать, ему предложили сначала вакансию стропальщика, затем — кладовщика.
— Я согласился сначала, — комментирует мужчина. — Но стропальщиком работать не смог, ведь там вагоны надо разгружать, как мне одной рукой это делать. А когда пришел на склад, там посмеялись, мол, что, у меня образование неподходящее и компьютером я не владею. Пришлось отказаться.
А затем мужчине предложили написать заявление на увольнение — раз уж нигде работа ему не нравится. К тому времени Леониду дали третью группу инвалидности.
— До сих пор мне не отдали трудовую книжку, я даже в Центр занятости встать на учет не могу, — невесело улыбается Колмаков.
Мужчина надеется на то, что сможет получить компенсацию в 300 тысяч рублей.
— Сначала просил полмиллиона — юристы посоветовали, но сбавил до трехсот, надеюсь, хоть что-то, а то на пенсию по инвалидности много себе не позволишь, — говорит Колмаков.
Последний медицинский рецепт, который показал пострадавший, вышел на сумму около 10 тысяч рублей — афлутоп, мовалис, нурофен и ряд других препаратов.
— Никто не видел моего падения с крана, я был один, — подводит итог Леонид Колмаков. — Ребята, коллеги по цеху, даже подписались под обращением в мою защиту, рассказали об условиях труда и несоблюдении правил безопасности — никуда это письмо не ушло. Сейчас по заводу ходит анекдот: Колмаков, который ввел спецовку без хлястиков — их просто отрезали со всех 10 000 комплектов униформы. Что ж, хорошо, что не на воротнике или кармане повис…
«Городские вести» обратились за комментариями в пресс-службу ПНТЗ. Комментарий получился лаконичным:
— Мы не располагаем информацией об инциденте, случившимся с Леонидом Колмаковым. Среди актов ПНТЗ о несчастных случаях ситуации сложного перелома ключицы у новотрубника не зафиксировано. Что касается выплаты компенсации, то это происходит только по решению суда. Поэтому если суд назначит выплаты, то Первоуральский новотрубный завод, как законопослушное предприятие, выполнит решение суда в полной мере.
! Операция, которую провели Леониду Колмакову, стоит 200 тысяч рублей. Леониду повезло, и он попал под «губернаторскую квоту» — в итоге ему ее сделали бесплатно.