В этом году легендарный иллюстратор отмечает юбилей — мастеру графики исполняется 85 лет. Несмотря на солидный возраст, Виталий Михайлович не думает останавливаться на достигнутом, хотя его работами иллюстрированы ирландские саги и трагедии Шекспира. То, что для других лишь шутка, для Воловича — достижение: в Екатеринбурге в его честь установлена скульптурная группа «Горожане. Разговор». C первоуральцами Виталий Волович встретился 25 ноября в рамках открытия выставки, которое плавно перетекло в творческий вечер.
Виталий Волович родился в 1928 году в Приморском крае. В Свердловске окончил школу и художественное училище имени Шадра. Наибольшую известность художнику принесли иллюстрации к «Слову о полку Игореве», «Ричарду II», «Роману о Тристане и Изольде». Заслуженный художник России. Член-корреспондент Российской Академии художеств. Его произведения хранятся в Государственной Третьяковской галерее и в Государственном музее изобразительных искусств имени Пушкина в Москве, в Государственном Русском музее в СанктПетербурге, в Пражской национальной галерее, в Моравской галерее в Брно, в Музее современного искусства в Кельне, в музее Гете в Веймаре, во многих других отечественных и зарубежных государственных и частных собраниях.
В Выставочном центре в день открытия выставки многолюдно, но публика не такая, какую мы привыкли видеть: между степенными дамами, пожилыми ценителями искусства много детей и подростков. Ученики художественной школы не остались равнодушными, а пришли посмотреть, к чему должны стремиться. Ребята активно обсуждают выставку, спорят, сколько по времени занимает работа над произведениями, не опасна ли кислота, ведь офорт — особая техника, где изображение не рисуется, а вытравливается.
Иллюстратор книг в век технического прогресса, когда любую книгу можно скачать в интернете, профессия редко, можно сказать, умирающая. Виталий Волович разделяет опасения:
— Это самый жестокий вопрос. Я понимаю, что иллюстратор книг — это профессия маргинальная, редкая, становящаяся с каждым все более ненужной. Определенная часть книг, справочная литература, медицинская, техническая будет переведена на электронные носители, и это будет правильно. Но если это случится с художественной литературой, то я лично буду рыдать и плакать, потому что это грустно. Это целый мир. Это случится, конечно, но я надеюсь, что не скоро. Надеюсь, что даже не при вашей жизни.
Особое отношение у Воловича к «совку». Художники, как творческая интеллигенция, не понимают, что хорошего находили люди во время жесткой цензуры.
Во времена цензуры было трудно. Бывали случаи, когда снимали работу, не публиковали книгу. Я был виноват только наполовину, а остальную часть вины брал на себя Шекспир и Стивенсон, Гете и разные другие авторы.
— Конечно, проблемы были, — говорит Виталий Михайлович. — Были худсоветы. Вообще система была такой: для того, чтобы попасть на всесоюзную выставку, надо было пройти три тура жюри областной выставки. В конце — три тура республиканской. А жюри было наполнено не только художниками, но и чиновниками и идеологами. Цензура вещь жестокая. Бывало, что работы снимали с выставки. Когда было лучше — тогда или сейчас? Я бы мог сказать, что тогда было лучше, потому что я был в то время достаточно молод. Но на самом деле, было скверно. И сейчас достаточно скверно. Если тогда художнику грозила цензура, и он должен был ее учитывать, то сейчас — художественный рынок. Сейчас активно работающий художник под гнетом этого рынка. Вкус покупателя, его требования — это очень сложная обстановка для художника, ведь свой путь он не учитывает, а делает вещи, которые могут быть куплены.
Свое вдохновение Виталий Волович черпает из жизни.
— В основе любого творчества лежат впечатления, связанные с жизнью. Но они трансформируются, меняются в сознании художника. Начальным импульсом может быть произведение литературы; поскольку я иллюстратор, это часто случалось, — делится мастер.
Творческие кризисы — не редкость в жизни художника. Не стал исключением и Виталий Волович.
— Творческие кризисы не только были — они есть. Это неизбежная полоса. Любая работа, которая делается с большой энергией, с большими энергиями, потом вызывает жестокую депрессию, — уверен Виталий Михайлович. — Основная драма художника заключается в том, что существует гигантский разрыв между тем, как задумывает художник работу в своем воображении и между тем, какой она, в конечном счете, получается. Воплощение есть нисхождение духа — говорил Гете. Художник не должен бояться творческих депрессий — это его нормальное состояние.
Офорты — искусство прикладное. Мало создать эскиз, надо отшлифовать металлическую пластину, вытравить изображение кислотой… В общем, работа не женская. Может, из-за этого так мало женщин среди графиков?
— Керосин, бензин, кислота — офорты требуют не только навыков, но и здоровья, — объясняет Волович. — Женщины более чистоплотны, нежели мужики. Во время одного из застолий некто обратил внимание на мои черные руки — я потянулся за закуской. Этот некто скривился в гримасе. Я смутился, начал объяснять, что это техника такая, грязь въедается настолько, что не выводится ни керосином, ни бензином. На что он скривил еще большую гримасу и спросил: «А мылом не пробовали»?
Я — эгоист. У меня нет учеников. Я преподавал в художественной школе лишь три года после окончания художественного училища. А потом был увлечен собой. У меня тьма планов, это эгоизм махровый, я понимаю. Я ничего не успеваю — трагическое ощущение времени.
Выставка Виталия Воловича продлится до 9 декабря