Надежда Драгункина рассказала об отце-фронтовике и о военном детстве
Напечатав около десятка историй-воспоминаний первоуральцев, мы увидели, что рассказывая об отцах и дедах, воевавших на фронтах Великой Отечественной, о матерях, трудившихся в тылу, первоуральцы рассказывают и о себе — «Бессмертный полк» обретает своих детей. Нашему сегодняшнему рассказчику Надежде Драгункиной в год начала войны исполнилось шесть лет, а ее брату Геннадию — три года.
Погиб под Смоленском
Об отце Николае Александрове сегодняшняя пенсионерка помнит одно: поднял на руки, прижал, прощаясь. Николай Владимирович ушел на фронт в июле 1941-го, через месяц после начала войны. Было ему тогда 28 лет.
Родившись в селе Гаршино Оренбургской области, Николай Александров закончил школу, работал в колхозе трактористом, женился на доярке. Надежда родилась в 1936, два года спустя на свет появился сын Геннадий.
— Когда уходил на фронт взял нас с братом на руки, — говорит Надежда Драгункина. — Больше ничего об отце не помню. Единственное воспоминание.
Единственное и последнее: рядовой Александров пропал без вести в 1942 году. Похоронка в семью так и не пришла. Позже из военкомата сообщили: погиб под Смоленском. Похоронен в селе Вяземское.
В войну жили вчетвером: мама, бабушка, двое детей.
— Помню, как на корове огород пахали, — говорит Надежда Николаевна. — Как собирали на убранном поле оставшиеся колоски, и то собирали тайком, оглядываясь. Нельзя было. Я с малых лет коров доила, ухаживала за телятами. Помню, лепешки бабушка из травы пекла. За 15 километров за самой ягодой сходим, а потом я столько же до райцентра прошагаю — иду ягоды продавать по стаканчику.
Отбирали хлеб
В мае 1945 пришла долгожданная победа, а за ней год спустя в семью Александровых — горе.
— Мама пришла с работы, и говорит: «Дочка, я так замерзла, пойду на печку», — рассказывает Надежда Драгункина. — Меня послали к врачу, та передала таблетки. А маму ночью как начало рвать. Она лежала, я ее водичкой поила. Помню, хочу попоить ее, а голову поднять не могу. Кричу: «Мама! Мама!». Она все разговаривала, а потом замолчала, ноги дернулись и — все. Брат у печки уснул, я кричу: «Ген, мама умела!» Было ей 34 года.
Вскоре родной дядя отправил детей в детдом в Оренбурге.
— Сильно брата там обижали, отбирали у него хлеб, — вспоминает Надежда Драгункина. — И мы сбежали. В своей еще одежде, правда, стриженные наголо. До Оренбурга доехали на попутном грузовике. Водитель хотел увести нас в райцентр, чтобы вернуть в детдом, но мы догадались о его намерениях и сбежали. На вокзале один парень нам рассказал, что если поезд идет на Куйбышев, то обязательно мимо города Бузулука, а оттуда до нашего поселка недалеко. Вы, мол, обойдите поезд и садитесь на подножки. Мы так и хотели сделать, но опоздали, поезд уже прошел.
Два яблока
Беглецов поймали в Оренбурге на станции и вернули в детский дом. После побега жизнь первоклассника Геннадия лучше не стала: его дважды сильно избили взрослые мальчишки, которые требовали от младших, чтобы они воровали хлеб и махорку. Однажды брат и сестра вновь сбежали. Им удалось добраться до Оренбурга, они вновь оказались на железнодорожном вокзале.
После Великой Отечественной войны в стране было около 680 тысяч сирот
— В этот раз нам повезло, — говорит пенсионерка. — Мы только подходим — и состав. Я даже помню номер поезда — 55. Объявили, что он идет на Куйбышев. Мы сели на порожки вагонов, а холодно было. Мы раздетые, разутые. Поезд тронулся — ветер. Паренек нас один впустил в вагон.
Когда девятилетняя девочка и ее семилетний брат зашли внутрь вагона им дали по яблоку и хлеба. Дети легли под лавку и уснули. У станции «Бузулук» их разбудили. Больше в оренбургский детдом сестру и брата Александровых не возвращали.
К концу 1945 только для детей погибших фронтовиков было открыто 120 детских домов, в них воспитывались 17000 детей. Получило широкое распространение создание детских домов при колхозах, промышленных предприятиях за счет профсоюзов и комсомольских организаций, милиции. Комсомольскими организациями было создано 126 детских домов, 4000 детских домов содержалось за счет колхозов.
В эти годы была возрождена практика передачи детей-сирот в семьи. Так, за 1941-1945 было взято под опеку и патронирование 270 тысяч детей-сирот.
В 13 лет Надежду, добавив к ее возрасту год, отправили в город Орск, учиться в ФЗО — школу фабрично-заводского обучения — на штукатура-маляра. В 16 лет девушка попала в Первоуральск, работала в СУ-1 четверть века, затем ушла на Новотрубный стропальщицей в цех № 9, откуда и вышла на пенсию. Надежда Николаевна родила троих сыновей.
Геннадий Александров впоследствии также жил в Первоуральске, работал в цехе № 4 Новотрубного.