В Первоуральске ветеран труда живет в бараке и воюет с крысами

В июне Марии Егоровне исполнится 80 лет. Последние 25-ть она живет в доме на четыре квартиры, который раньше мог бы вызывать зависть — большой, светлый, теплый. Но, спустя полвека, дом, который пару лет назад отметил столетний юбилей, стал больше похож на покосившийся сарай. Как жить, когда в полу — щели, в стенах — дыры, а крыша держится на трубе от печки — узнавали «Городские вести»

«Зэки» важнее рабочих

На сегодняшний день обитаемой в доме №11 по улице Советская  в Кузино является только четвертая квартира, из всех остальных жильцы уже давно съехали, оставив небогатое имущество тому, кому приглянется. Не покидает свою квартирку только пенсионерка-железнодорожница Мария Волкова.

— Дом построили еще в 1913 году, — говорит Мария Егоровна, — причем, даже не на этом месте. Он стоял на перегоне, там жили путейцы. Только в 1962 году его на эту улицу перетащили. С того времени, посчитайте, больше 50 лет, никто в нем ремонт — ни косметический, ни уж тем более капитальный — не делал. Недавно вон конек деревянный сгнил, пришлось на пенсию покупать железный, нанимать рабочих и чинить. А что делать? Никто не придет и не поможет.

В свое время Мария Егоровна встала на очередь, чтобы получить нормальное жилье. Путейцам давали отдельные квартиры, но Волковой перепали только 30 квадратов служебного жилья.

— Я долго в очереди на квартиру стояла самая первая, но потом мужики начали к нам в Кузино приходить из заключения, и меня стали отодвигать, — говорит Мария Егорова, — вот уже до 80 лет дожила, а своего жилья так и не имею. Получается, что у нас зэки важнее тех, кто всю жизнь честно трудился.

Но жизнь в доме, где провисли потолки, а стены вот-вот рухнут, не особо напрягает старушку.

— У меня тут и яма, и огород, — говорит Мария Егоровна, — я сама себя на целый год обеспечиваю и картошкой, и морковкой, и огурцами, и ягод у меня три грядки. Пока дом был целый, я вообще забот не знала — ребятишки на свежем воздухе, до работы рукой подать. Это сейчас страшновато стало, что потолок может рухнуть, а раньше хорошо было.

 Подумают, что нежилой, и сожгут

Потолок, действительно, может обвалиться в любую секунду. Несмотря на то, что старшая дочь Марии Егоровны Ирина Суднева каждый год делает у матери небольшой ремонт — замазывает щели, белит потолок и стены, дом от этого не молодеет.

— Стена, возле которой спит мама, недавно начала крениться, появились огромные щели, — говорит Ирина Григорьевна, — никакой пакли между бревнами, которые от времени стали прозрачными, не осталось. Мы с мужем купили четыре баллона монтажной пены, запенили швы. Немного потеплее стало. Полы тоже утепляем, как можем. В большую комнату купили паласы, половики, а на кухне лежат старые ватники, потому что в полу щели такие, что ладошка проходит.

В доме, где живет 80-летняя пенсионерка, нет ни газа, ни отопления, ни воды. Единственное благо цивилизации, которым пользуется Мария Егоровна, — электричество.

— У меня вон телевизор стоит, смотрю, у меня два канала есть, — говорит Мария Волкова. — Мне дети предлагают «тарелку» поставить, но я отказываюсь, мне 40 каналов не нужно. Я вот смотрю один, носки вяжу, варежки. Всем внукам уже по 18 пар связала.

Несмотря на возраст, Мария Егоровна — вполне самостоятельная. Она чистит снег возле дома — зарядка такая, признается Волкова, готовит себе сама, прибирается. Единственное, зимой дети не разрешают выходить из дома — у старушки слабые ноги, сами приносят продукты, воду, по выходным возят маму в баню, платят по счетам.

— Я за квартиру отдаю 183 рубля, — говорит Мария Егоровна, — никогда не накапливаю долги, всегда плачу ровно столько, сколько написано в квитанции. Очень боюсь только, что мой дом подожгут. Подумают, что он — нежилой, и спалят, чтобы место под застройку освободить.

 Крысы одолели

Мария Волкова — ветеран труда, малолетняя узница фашистской оккупации, имеет орден «Материнская доблесть» III степени — воспитала пятерых детей.

— Мы ей уже сто раз предлагали переехать к нам, — говорит Ирина Суднева. — У меня у самой четверо детей, но они все уже давно выучились и разъехались, так что мы теперь с мужем живем одни в трехкомнатной квартире. Говорим ей, говорим, а она все свое — одна хочу жить.

— Я на шею не пойду, — тихо, но твердо говорит Мария Егоровна. — Как же можно родителям с детьми жить, это же им неудобно. Да и мне тоже — не там села, не там встала, не в то время на кухню зашла. У каждого должен быть свой дом, чтобы всем было удобно, и никто не толкался. Мне бы, конечно, хотелось, чтобы этот дом отремонтировали, я в нем всю жизнь прожила, но если уж так выйдет, что придется отсюда переехать, я тоже не против, но только в свое собственное жилье, а не к детям на шею.

Когда дом начал сыпаться, Ирина Суднева первым делом обратилась в жилотдел. Оттуда пришел ответ, что Мария Егоровна может встать на очередь, как малоимущая, что немало удивило Ирину Григорьевну.

— У нее на тот момент пенсия была больше 16 тысяч, тогда как прожиточный минимум едва дотягивал до четырех, — говорит дочь. — Я бы принесла документы, а там — такие суммы. Ну, и кто бы поверил, что мама — малоимущая? Потом посоветовали написать обращение, чтобы наше жилье признали ветхим и аварийным, но наш дом так в программу и не включили.

Как выяснилось не так давно, дом, в котором проживает Волкова, является служебным, поэтому ни о каких документах на собственность речи не идет. Мария Егоровна может получить метры, как участник войны, но сколько на это потребуется времени, никто не знает — есть другие ветераны, есть жены ветеранов, не факт, что Мария Егоровна дождется улучшения жилищных условий, ведь новые дома не строятся.

— Меня последнее время крысы атаковали, — жалуется Мария Егоровна. — Ночью ловушки ставлю, если кто попадется, за хвост — и на улицу. Приходится спать с клюкой, чтобы, когда ночью встаю, можно было хоть палкой крысу оттолкнуть, если под ноги попадется. Не знаю, если честно, сколько еще протяну здесь. Если уж совсем невмоготу станет, перееду к дочери, куда деваться-то?

 Одна осталась

Ирина Суднева обращалась к адвокату Татьяне Будкевич, когда та вела прием в Кузино, но особых результатов пока нет.

— Я действительно давала консультацию по данному вопросу, — говорит Татьяна Георгиевна. — Прежде всего, жителям дома №11 нужно узнать, кому все-таки принадлежит строение — РЖД или муниципалитету. С этим нужно определиться в первую очередь, ведь жилье не возникает ниоткуда и не исчезает в никуда. РЖД могла либо передать дом муниципалитету, либо вообще снять его с баланса. Поэтому нужно изначально установить статус жилья, чтобы была возможность разговаривать предметно. В суд нужно обращаться, но сперва следует собрать хотя бы минимальный пакет необходимых документов, чтобы у судьи был материал, с которым он может работать.

В совете ветеранов поселка Кузино знают о сложившейся проблеме.

— Конечно, мы понимаем, что Мария Егоровна живет в совершенно ужасных условиях, — говорит председатель совета ветеранов Нина Недоростова. — Сейчас до дома пенсионерки хотя бы можно доехать, а вот весной дорога размокнет, и подобраться будет просто невозможно. Переселять нам Волкову некуда, так как в поселке попросту нет жилья. Раньше было резервное жилье, но РЖД его снесла. Купить квартиру можно, только вот однокомнатная стоит около 750 тысяч рублей, Мария Егоровна такую сумму явно не потянет. Как ни прискорбно, она у нас одна осталась — все остальные ветераны жильем уже обеспечены.