Не вернулся с боевого вылета

Римма Сыропятова рассказала об отце-фронтовике

В судьбах людей, живших в середине прошлого века, в той или иной степени оставила след Великая Отечественная война. В судьбе мальчишки из уральской глубинки, а потом военного летчика Максима Неволина история страны отразилась наиболее выпукло. Строки советского поэта Михаила Исаковского: «и мы, что родились в избе при лучине и умирали на грудах тряпья, от Ленина право на жизнь получили, все тысячи тысяч таких же как я» — именно о таких людях, как лейтенант Неволин.

Аэроплан над колхозным полем

Максим Неволин родился в 1907 году в деревне Черкасовка Артинского района Свердловской области. Мальчик из глубинки, из бедной многодетной семьи, он с детства мечтал о том, что для современного мальчишки сравнимо с полетом в космос.

Фото Анны Неволиной
Римма Сыропятова Фото Анны Неволиной

— Увидел аэроплан в детстве, и у него засела в голове мысль, что он все равно будет летчиком, — говорит пенсионерка Римма Максимовна.

Максим окончил школу в действующей армии, куда попросту сбежал, затем поступил в летное училище и выучился на летчика. Когда молодой авиатор Неволин приезжал в родной дом, посмотреть на него собиралась половина Черкасовки. Впоследствии Максим Александрович стал кадровым офицером, командовал эскадрильей, летал на тяжелом бомбардировщике.

Жену Зою, девушку на три года младше его, Максим взял из своей же деревни, из бедной семьи. Любимая трудилось разнорабочей в колхозе «Маяк».

Пустой сверток

Семья Неволиных хлебнула горя еще до войны, в 1929 году у супругов родилась девочка-первенец, но через два года малышка умерла.

Лейтенанта Неволина с семьей перевели в Воронеж, где в 1933 году родилась дочь Тамара, затем была служба в Нерчинске и появление второй дочери Риммы в 1936-м и возвращение в Воронеж.

polk1
Cемья Неволиных, 1939 год Фото из архива семьи Сыропятовых

 

— Мне было пять лет, я не многое помню, но несколько моментов врезалось в память, — рассказывает Римма Максимовна. — Папа был красивый, высокий, с густой шевелюрой, не пил, не курил. Ходил в форме. Был предан нашей семье: любил маму, нас. Меня звал почему-то «Кутенком». Помню, когда он брал меня на руки, у меня замирало сердце. В театр с нами ходил.

В июне 1941 года, когда разразилась война, Зоя Неволина была на седьмом месяце беременности. Светлана появилась в середине августа, когда немецкие самолеты вовсю бомбили Воронеж.

— Мама рвала тряпочки на полосы, окна заклеивала, чтобы стекла от ударной волны при бомбежке не рассыпались, — вспоминает пенсионерка. — При воздушной тревоге мы спускались в подвал. Я помню: ревет сирена, очень страшно, а мы бежим по лестницам вниз. Дом четырехэтажный, мы жили на первом. Мама заворачивала новорожденную Свету в одеяльце. Однажды спустились, а одеяльце пустое! Ребеночка нет! Вернулись, а она лежит на лесенке. Оказалось — выпала наша Светочка. Ей было несколько дней от роду.

Поезд на Урал

Поскольку Максим Александрович был кадровый военный, Неволиных эвакуировали из Воронежа уже в сентябре, в числе первых.

— Дом еще был цел, правда, на крышу все время сыпались фугасные бомбы, — говорит Римма Максимовна. — Потом уже мы узнали, что немцы наш дом все же разбомбили. Помню эвакуацию: сопровождал нас сослуживец отца, которого пристали из части. Месячная Светлана — у мамы на руках, меня привязали веревочкой к 8-летней Тамаре. Мама отправилась оформлять проезд, я отвязалась и убежала. Помню: столько народу! Как меня нашли, не знаю. Объявили по громкоговорителю, что потерялась пятилетняя девочка, одета так-то и так-то. Меня нашли около одного из паровозов, у кучи шлака. Я рылась там, думая, что это песок. Сколько слез было!

19 марта_БП_3
Летчик Максим Неволин Фото из архива семьи Сыропятовых

 

Зоя Неволина с тремя детьми приехала на родину отца и матери в Черкасовку, где и прожили всю войну в доме бабушки и дела.

— С шести лет я работала, из школы на картофельное поле возили, я один раз даже в меже упала, — говорит Римма Сыропятова. — Потом сено граблями переворачивали. Когда стога собирали, меня наверх закидывали на веревке, я сено топтала.

С довольствия снят

Лейтенант Неволин вылетел из части на боевое задание 26 июля 1942 года и пропал. Максим Александрович до сих пор числится без вести пропавшим.

— У меня на руках целая папка документов, ищем его, но пока безрезультатно, — говорит Римма Сыропятова. — Иногда смотришь по телевизору, как поднимают из реки военный самолет второй мировой войны, невольно думаешь: «Может, там мой папа?»

Остались письма отца, пожелтевшие листы. Неволин писал карандашом, который за столько лет стерся так, что сейчас в строчках разобрать практически невозможно.

— В конце июля 1942-го мы получили посылку с личными вещами папы, — говорит Римма Максимовна. — Кузовочек, там вышитая мамой подушечка. Я схватила эту подушечку, бегала по бабушкиной комнате от стены к печке: «Папкой пахнет! Папкой пахнет! Папкой!»

Зоя Неволина ждала мужа всю жизнь. С 1941 по 1953 год она работала на молокозаводе, умерла в 1974 году. Всю жизнь прожила одна, хотя была очень красива.

 Три сестры

Судьбы дочерей летчика Неволина сложились в мирное время счастливо и трагично одновременно.

Старшая Тамара Неволина, окончив медицинский техникум, работала медсестрой. Жила в поселке Арти, где родила сына, после смерти мужа купила в 1974 году в Первоуральске квартиру, работала на Динасе старшей медсестрой в доме инвалидов.

Вписать историю своего предка вы можете на сайте «Бессмертного полка»:http://moypolk.ru/pervouralsk/soldiers

Средняя Римма закончила пединститут, преподавала математику, затем с мужем Павлом, военным летчиком, уехала в Якутск, работала в речном училище, родила сына. Павел погиб в 1973 году по причине «служебных обстоятельств». В Первоуральск Римма Сыропятова приехала в 2001 году уже будучи на пенсии.

Младшая Светлана Неволина училась в физико-математическом институте, но его не окончила. Светлана живет в Екатеринбурге. Всю жизнь проработала на заводе имени Калинина, сначала вахтером, затем в службе ОТК. На заводе работал ее муж, сейчас работает сын — целая династия.