Блог журналиста Марии Семинтиновой
За помощью в редакцию приходят двое: брат и сестра. Разговор становится интересным сразу же: «Ну, я, конечно, расскажу о нашей проблеме, но очень сомневаюсь, что вы поймете — совсем же ребенок еще», — говорит женщина, награждая меня оценивающим взглядом. Это же делает и мужчина.
— Я штатный сотрудник редакции, работаю два года, — объясняю, — чем помочь?
— Мне все-таки кажется, что вы не поймете. Сколько вам? — не унимается собеседница.
— 21. Совершеннолетие встретила уже и за рубежом, — начинаю выходить из себя. — Так чем помочь?
Видимо, этот факт моей биографии оказался не совсем убедительным: только тяжело вздохнув и укоризненно покачав головой, женщина приступает к рассказу.
Воздух становится гуще.
История, которую я должна была понять, сильно поднатужившись, такова. Их деду 96 лет. Герой Великой Отечественной войны, много лет проработал на СУМЗе, за что раз в квартал на его карточку, оформленную в банке «Кольцо Урала» в Ревде, падают чисто символические 300 рублей. Живет такая карточка пять лет, потом нужно прийти в банк и переоформить. Срок действия карточки нашего ветерана закончился, но добраться до банка он не может по состоянию здоровья, нетранспортабелен. А проблема, по мнению повествователя, вот в чем. Сотрудники банка отказываются выезжать к пенсионеру на дом и убеждаться в том, что он вообще-то жив, советуют принести справку от нотариуса, подтверждающую этот факт.
— Дело в том, что деду очень важно, чтобы эти деньги к нему поступали, ведь он их заслужил, — объясняет мне собеседница.
— А кто распоряжается средствами? — спрашиваю.
— Мы. Брат.
— Понятно. Ну, ездить по квартирам это и правда не компетенция банковских сотрудников, оформляющих карточки, — говорю. — Позвольте я задам вам вопрос не как журналист, а как девочка Маша. А почему вы не можете заплатить четыре тысячи из своего кармана, чтобы любимый дедушка чувствовал себя нужным? Я бы заплатила. И даже не засомневалась бы.
И ответ получаю вполне ожидаемый: «Мы заплатим, а он завтра помрет — и что тогда?»
И тут тяжело вздыхаю уже я.
Попыталась доказать, что нотариус — это вполне нормальный и даже, наверное, единственно возможный шаг в данном случае. Услышала, что они нисколько не сомневались, что я не смогу понять эту историю, и что книг о Великой Отечественной я, девочка, не читала.
— Мы хотим, чтобы вы вышли на сайт Путина и Медведева, чтобы рассказали обо всем этом, — возмущенная внучка повышает голос.
— А вы уже выходили? — поджимаю губы.
— Нет, а почему мы должны?
Разговаривать дальше не стала. Сказала, что посоветуюсь с коллегами и позвоню, записала данные и ушла. В информационном отделе раскричалась. Стало обидно за ветерана. И за людей, которые вот так расставляют приоритеты. Сколько стоит внимание и благодарность? Точно не больше четырех тысяч рублей, которых стоит нотариальная справка, товарищи. А вовсе не столько, сколько вы думали.
Позвонила бабушке, спросила, не надо ли ей чего.