Выпавший снег слепит, от ветра слезятся глаза. Непривычно. Обычно мы ходили в ДК Ленина, когда уже стемнеет — все спектакли театра «Вариант», которые были одним из главных поводов приезжать во дворец, проходили вечером. Сегодня повод посетить дом культуры утром трагичный — в воскресенье погиб руководитель театра «Вариант» Вадим Белоконь.
Мне плохо, я пил
В ДК Ленина всегда темно и холодно. Внутри нас встречает вахтерша, которую в этой темноте можно разглядеть только благодаря яркому свету от настольной лампы.
— Вы куда? — спрашивает она, укутываясь в жилет.
— Мы…это, — мычу я, подбирая слова. — А кто-нибудь из труппы «Варианта» есть?
— А, вы поэтому-то… Я вчера на выходном была, а сегодня с семи часов здесь. Не поняла сначала, почему вариантовские ребята так рано пришли. Они обычно такие веселые всегда, здороваются. А тут как тень. Спрашиваю, что случилось? Они и рассказали, — рассказывает вахтерша Валентина Русанова. — Я не верю до сих пор. Он же такой…такой хороший, приветливый, добродушный, всегда громко здоровается, улыбается. Душа нараспашку у него. Ужасное настроение у всех. Ребята его в гримерке сидят…там.
Минуя главные входные двери в зал, идем по направлению в гримерку, туда, где неоднократно брали интервью в антракте у актеров и у самого Вадима Васильевича. В большой комнате, где хранятся декорации, возле окна клубы дыма. Не удивляемся — актеры. У стола сидят музыкант Вячеслав Овчинников, сотрудник централизованной клубной системы Стас Марусин, артист театра Андрей Мурайкин.
— Из Каменки возвращался что ли. Увидел, что машина какая-то перевернулась в кювет, они там с чуваком остановились помочь, обратно из кювета выбрались, и их сбила машина — водителя занесло, — говорит Стас.
— Это что — случайность? На одном и том же месте два водителя не справились, — перебивает Слава Овчинников. — Как?
Молодые люди по очереди стряхивают пепел в жестяную банку из-под кофе.
— Так что вот, — вздыхает Марусин. — В пятницу его видел. Кто-то из труппы в воскресенье с ним еще говорил…
Актер театра Андрей Мурайкин делает очередную затяжку и глубоко вздыхает. Еще в субботу у актеров была репетиция под руководством режиссера, а в воскресенье вечером в ДК ПНТЗ «Вариант» должен был дать спектакль, но его отменили из-за всероссийского траура.
— Последняя репетиция… Новый спектакль ставим — «Цилиндр». Вадим давно хотел его поставить. Это была бы очень интересная вещь. Сам он в ней не играл, был только режиссером. Но мы все равно поставим и покажем пьесу, — говорит Андрей Мурайкин. — Мне позвонил вчера Сашка Чайников, сказал, что Вадима больше нет. Мы же с ним учились вместе, в одном классе… Блин… За одной партой с ним сидели. Я его сильно любил. Вместе волейболом занимались, футболом. Он был нападающим, я — на воротах. Не знаю… Мне плохо, я пил, извините… Он был человеком, который любил наш театр всей душой. Он хотел его сделать, понимаете? Что сейчас с театром будет — не знаю. Вадим делал все, чтобы сохранить его. Что будет дальше — не понятно.
Он же помогает, блин, всем
А в курилке возле сцены в ДК Ленина — как обычно, не продохнуть. На старых деревянных стульях с облупившейся краской сидят актеры. Тяжесть, которая неожиданно свалилась на театр, чувствуешь сразу. Нет бурного обсуждения, как во время репетиций, или неугомонного смеха, как во время антракта. Все молча курят, периодически задавая вопросы, на которые не требуется ответ.
— Человек вышел помочь, и его сбили! Вы слышите, он вышел помочь и его сбили? Слов никаких нет. У него на днях старший сын из Москвы приехал. Эх, Вадик…Что дальше будет? — говорит актриса Ольга Саввиди. — Мы, если честно, не верим. Просто не верим. В субботу была репетиция… Репетиция была.
Ревут, курят. Молчание периодически прерывают телефонные звонки.
— Свадьба 12 тысяч с ди-джеем вместе, ага, — слышно из соседней комнаты. — Я бы к вам приехала, но у нас худрук погиб. Не знаю, что и предложить.
— Ты сама как, скажи? Сейчас в клубе пока, все наши сейчас в офисе, — доносится оттуда же. — Нас сегодня отпустили. Сейчас приеду, как здесь сидеть-то?
В курилке остается художник-постановщик Татьяна Коробова.
— Он всегда был на позитиве. Много было ситуаций, когда было трудно, но он всегда улыбался, всегда громко смеялся, шутил. Я его знаю двадцать с лишним лет, с тех пор как пришла работать в театр. Каждый день работаем, обсуждаем что-то. Воспитанный, учтивый, всегда веселый. Я не знаю, кто может его заменить, — говорит Татьяна. — У него было много планов на будущее. К новому году должен быть спектакль по Бажову. Обговорили предварительно с ним. Бросать не будем — это точно. Мы свою работу знаем, актеры знают. Сделаем хорошо, он этого очень хотел. А что будет дальше с театром — не знаю.
— Вышел помочь…вот он, как всегда, — голос Татьяны грубеет. — Он же помогает, блин, всем! И что теперь делать?
В пустом зале ДК Ленина копошится сотрудник централизованной клубной системы Зульфия Ахтариева. Увидев нас, все понимает, говорит, мол, хороший коллега был.
— Как сейчас помню, стоит на сцене, что-то объясняет актерам — репетируют. Посмотрит на меня, головой кивнет, я все понимаю — еще минут пятнадцать, — говорит Зульфия Ахтариева. — Я ведь вот недавно рылась в бумагах. И там газета была, где Юра Крылов и Вадим на первой полосе и улыбаются. Молодые такие…надо же. Такое представление они нам сделали к 8 марта. Настоящий профессионал. Жалко.
Зульфия молча выключает свет в зале, захлопывает за собой дверь с небрежной написанной запиской «Закрывайте двери». В ДК Ленина всегда темно и холодно. Сегодня здесь холоднее обычного.
Все планы воплотим
В это время в офисе театра на Ватутина среди работников идет обсуждение организационных вопросов, в том числе, готовят некролог.
Фото Анны Неволиной
Разговариваем с исполнительным директором театра Ольгой Розум в кабинете Вадима Васильевича. Большой стол, разбросаны бумаги, на каждой пометки. Хороший творческий беспорядок.
— Коллектив весь подавленный. Все в слезах. Еще не осознаем, не сильно верим. Организовываем похороны, помогаем семье. Все сейчас заняты только этим. 26 ноября должна была состояться премьера его двадцатого спектакля «Цилиндр». Не знаю пока, получится ли у нас осуществить планы Вадима Васильевича. Но сегодня с утра с коллективом разговаривали, ребята настроены решительно. Но каким образом это будет без режиссера? — говорит Ольга Розум. — Сейчас у всех шоковое состояние. А планов у него было много и по коллективу, и по театру. Должны были с сегодняшнего дня писать новый устав, хотели создать детскую студию…
Фото Анны Неволиной
— Человек уникальный с чувством юмора и с фантазией, главное, — доносится из соседнего кабинета, где актрисы пишут некролог руководителю. — С юношеской фантазией? Или безудержной?
— …творческий процесс без него встанет. Есть друзья-режиссеры из других городов, которые готовы нас поддержать. Главный режиссер Ирбитского театра Леван Допуа помогал ставить некоторые спектакли, Дмитрий Плохов сейчас работает в Серове, он тоже ставит иногда, но постоянно с нами не сможет быть, — продолжает Ольга. — Кто дальше будет режиссером — не знаю. В нашем городе — никого с режиссерским образованием больше нет…
— Человеком был веселый, свой характер передавал на сцене. Свое мировоззрение приносили или отражал в своей режиссуре, — продолжают за стенкой. — Наш город потерял одного из ярких представителей творческой интеллигенции.
Объявлен сбор средств помощи семье. Перевод средств осуществляется на карту Белоконь Ольга Львовна. Номерк арты Сбербанка: 639 002 169 019 378 237
— …утром в воскресенье созванивались с ним, нужно было решить вопрос об отмене детского спектакля из-за всероссийского траура. Веселый, добрый, человечный, — еле сдерживает слезы Ольга. — Оля, жена держится, я с ней разговаривала. У всех такое чувство, что это случилось не с нашим Вадимом. Неожиданно. Рано.