Письменные принадлежности на рабочем столе, здесь же фотография дочери. За спиной — несколько икон, подальше — полка с книгами. Присматриваемся: «Охота», «Рыбалка» и… «Журналистское расследование». Пахнет кофе. Олег Владимирович быстро отвечает на телефонный звонок: «Я перезвоню, у меня совещание, минут на сорок…».
Через секунду телефон звонит снова. Теперь понимаем, почему в плотном графике главного полицейского города так долго не находилось времени на интервью. Поднимает глаза, улыбается: «Ну что, чай, кофе и к делу?».
О наркотиках
— А где портрет?
— Какой портрет?
— Тот самый, «Грехову от Орехова». Это фраза в народ ушла, а вы обещали, что повесите рисунок на стену…
— А вы думали, я пошутил? Ничего подобного.
Олег Грехов поднимается, подходит к окну, где за шторой, оформленный в багет, портрет в исполнении Федора Орехова, который принес рисунок на конкурс «Полиция глазами детей» последним, но получивший наибольшую популярность.
— В раму вставили, дело за малым — вбить гвоздь и повесить на стену. Дело трех минут, но времени как раз на мелочи и не остается. Я еще не переехал в Первоуральск, но в стадии переезда. Встаю в 5:45. В 7:10 — первая оперативка в отделе, в 10 утра заканчиваются все совещания.
— Цейтнот?
— Не знаю, все территориальные начальники так живут. Впрочем, и любой другой сотрудник так же. Песенку знаете? «Служба дни и ночи…»
— Как вам наш город? Уже успели присмотреться, пообвыкнуть?
— Город — немаленький. С точки зрения криминогенной обстановки — очень непростой.
— Уже выделили для себя основные направления, которые требуют особого внимания?
— Конечно, употребление наркотических средств. Это «штука», которая порождает все остальное — грабежи, кражи. К несчастью, идет вторая волна. Об этом говорят и наркологи — так называемая синтетическая волна, страшнее первой на порядок. Привыкание идет с первого употребления.
— Что вы подразумеваете под первой волной?
— Первая волна — 90-е. Опиум-сырец, героин, кокаин. Сейчас «синтетика» — это дешевый наркотик, цена за дозу уже приближается к бутылке пива. Доступность — колоссальная. Изымаем большие объемы, но рост идет.
— Основная группа риска кто?
— Как и везде — молодежь и неблагополучный народ. Синтетический наркотик привлекателен быстротой употребления, ценой — 300-500 рублей доза. Порошок, можно за рулем «заглотить», на лавочке, в подъезде, сеть распространителей широкая. Представляете, сейчас появились аэрозоли, которым можно опрыскать жвачку и «угостить» детей — лет 12-15.
— Ужас какой. Какая-то профилактическая работа проводится сейчас в школах? Детям рассказывают, чем чреваты такие «угощения»?
— Да, естественно. ПДН неплохо работает в этом направлении, сам педагогический коллектив информирует. Но главное же не информирование, основная задача — какие бы не были тяжелые экономические условия — пропаганда здорового образа жизни. Ребенок должен быть занят — секции, кружки. Кто-то говорит, что наркотики — это болезнь, кто-то считает, что это от распущенности и вседозволенности. Я говорю так: отсутствие мотивации и бесконтрольность — от нечего делать подросток становится первым кандидатом на тот свет. Видели когда-нибудь человека в наркотическом опьянении? Страшное зрелище.
— Что должны предпринимать люди, если стали свидетелями такого зрелища на улице?
— В личный контакт вступать не надо, а вот позвонить в отдел, по телефону доверия, в дежурную часть, знакомому сотруднику на худой конец — просто обязан. Человек может попасть под машину — ему плохо, а может напасть под воздействием галлюцинаций — другим будет плохо. Так что обязанность горожан просто дать сигнал — задержим, меры примем. Либо привлечем, либо помощь окажем. Часто после употребления бывают колоссальные проблемы со здоровьем: слепота, например, или отравление химическими соединениями.
— Как-то контактируете с реабилитационными центрами для наркоманов? У нас есть «Жемчужина», например…
— Я могу сказать, что реабилитация — очень серьезный и щекотливый вопрос. Занимаются реабилитацией многие люди, некоторые считают себя профессионалами в этой области, некоторые зарабатывают политический вес, и это ничего общего с реабилитацией не имеет. Медикаментозная реабилитация, трудотерапия, религия… Не мне судить, какой метод правильный. К каждому человеку свой подход. Но процент людей, которым реально удается справиться с зависимостью, очень небольшой. С другой стороны — закон. Что такое изоляция свободного человека? Наркоманов, которые приходят добровольно, практически нет. То есть это полудобровольные моменты, которые чреваты столкновением с законом и ответственностью перед ним. Этот механизм на сегодня не отрегулирован совершенно: государство не может нести на себе затраты по реабилитации наркозависимых — даже перед лицом наркоагрессии. Если частная организация будет ограничивать свободу, тоже есть свои нюансы — такая деятельность не регламентируется.
Об администрации
— Когда вы только вступили в должность, то инициировали изменения в устав города с целью борьбы с «курехами». Часть объявлений на стенах домов и магазинов закрашены, но это не панацея — закрашивают старые, пишут новые. Причем наркоторговцы осваивают новые мессенджеры — Telegram, Viber. Каким образом сотрудники отдела отслеживают таких умельцев?
— Оперативная работа — без комментариев.
— Хорошо, спрошу иначе: успешно работаете с распространением наркотиков через интернет?
— Все тяжело, но решаемо. Да, распространители наркотиков стали изощреннее, но последний ликвидированный интернет-магазин в Первоуральске — подтверждение работы наших сотрудников. Дело будет в этом месяце направлено в суд. А вообще… Люди торгуют смертью повсеместно.
— Минувший день полиции показал, что у вас неплохие отношения с администрацией: поздравить отдел приехала вся «верхушка» города. В чем сейчас взаимодействие?
— Аспектов взаимодействия много. Что нравится: совместная работа в ряде комиссий по социально-незащищенным категориям граждан. Ольга Ивановна Стуль (председатель комиссии по делам несовершеннолетних — ред.) — непримиримый борец, очень неравнодушный человек. Масса совместных мероприятий по работе с судимыми — тоже такая группа риска. Люди сели в одной стране, вышли — в другой, трудно социализироваться снова. Хотя кто хочет состояться в этой жизни — шанс есть. Сейчас очень активно вошли в организацию работы по безопасности дорожного движения. Есть достаточно хорошее понимание среди депутатов, чтобы увеличить количество постов ЦАФАП, а это усиление контроля на дорогах. Я хочу сказать, что пришло недавно письмо от губернатора, где он отметил хороший уровень работы в этом направлении. Достаточно серьезные средства выделены на замену дорожных знаков, определения зон безопасности вокруг дошкольных учреждений. Результат — снижение пострадавших и погибших, в какой-то степени сказались и профилактические меры. Хотя сегодня (на момент интервью — 18 ноября) — 11 ДТП в городе. Последняя ситуация с погибшими Вадимом Белоконем и Пашей Щербаковым показала, что пределов в этой работе нет. Что дальше? Взаимодействуем с военкоматом — не секрет, что не все хотят идти служить. Вот грани взаимодействия — очень конструктивно. Хвастаться, как все это будет дальше, пока рано. Идут бюджетные комитеты. Администрация и депутаты довольно позитивно подошли к инициативе по оснащению подразделения. Если все будет реализовано в 2016 году, то это серьезно изменит лицо полиции. Причем речь идет не о ремонте кабинетов, а о технической оснащенности.
— Изменения коснутся опорных пунктов полиции?
— Да, в планах есть. У нас в городе 19 опорных пунктов, и они в чудовищном состоянии. Если по ним проехать…
— Вчера была в одном из них, на Советской. Плюшевый диван, домофон не работает, давно ремонта не было. Денег нет?
— Ремонтные работы должны были проводиться планомерно. Сейчас Дронов дал команду, идет составление смет ремонтных работ по опорникам. Есть стандарт: светящаяся табличка, доска документации, например. Сейчас все закуплено, остался вопрос за ремонтами. Представляете, часть опорников ребята за свою небольшую зарплату ремонтировали сами, чтобы было хоть какое-то подобие приличия. А это неправильно. Население должно приходить в помещение с нормальным светом, обоями, мебелью, с нормальными входными группами. Опорные пункты — они в муниципальной принадлежности.
Согласитесь, участковые — это первичный уровень приема населения, и он должен выглядеть прилично.
О показателях
— Кроме опорников, оценивали проблемы своего отдела?
— План простой. МВД полностью ушло от количественных показателей. Это не значит, что все могут расслабиться, есть вопросы выработки: мы можем и должны выявлять преступления, но нет сравнения с АППГ (аналогичный период прошлого года — ред.). Это безумие, которое зародилось еще в 30-х годах, и сидело в головах. И еще долго будет сидеть, я думаю. Есть четкое понимание, сколько подразделение при своих возможностях может выдавать тех или иных вещей: выявлять административных правонарушений, возбуждать уголовных дел, причем разных категорий плюс практически полностью исключены все случаи укрывательства. Технически скрыть сейчас — просто невозможно. За это много критиковали в 90-е годы, что укрывают ради показателей, сейчас такого нет. Система построена по-другому: возбудили дело — и это никак не влияет на оценочные показатели. Если ситуация очень тяжелая и дел возбуждается много, то это же не вина сотрудников полиции — это фактор обстановки. С другой стороны, население не волнует и не должно волновать, как мы раскрываем преступления. Скажу статистику: из 42 позиций наш отдел был раньше на 37-м месте (вообще крупные подразделения всегда внизу таблицы, потому что в маленьком отделении легче вопросы решить), сейчас — на 32-м. Это сдвиг. Руководство не требует достижения каких-то высот, главное — отработать внутренние алгоритмы. Отказные, например, должны быть объективны и законны. Что удается сейчас? Повысили внутреннюю исполнительскую дисциплину, привели в порядок внутренний документооборот…
— Один из вопросов интернет-конференции, которая проходила на нашем сайте — потеря заявления Надежды Рукавишниковой, избитой этой осенью «Мисс Первоуральск -2000». Что за история? Почему заявление сначала приняли, потом потеряли, потом нашли?
— Заявление приняли вовремя. Уголовное дело возбудили через двое суток — почти сразу, учитывая, что надо было дождаться результатов медицинского освидетельствования. Другое дело, что для возбуждения дела по той или иной статье, нужно было подождать результатов медобследования. Потом началась нагнетаться обстановка в СМИ — мол, заминают, истерия пошла…
Об имидже и неформатном совете
— Эти разговоры в норме в последнее время, не находите? Над имиджем полиции работают, но предвзятое отношение, сформированное годами, в одночасье не изменится. Как вы сейчас оцениваете имидж полиции, именно вашего отдела?
— А вот не знаю — честно. Полицию вообще народ не любит и это, наверное, нормально. С другой стороны, авторитет и уважение — да, они такие-сякие, но дело знают. Я надеюсь, что он выше, чем, допустим, пять лет назад. ГУВД проводило анализ — изучало общественное мнение, сейчас нам на местах спустили методику изучения — общественный совет при ОМВД занимается сбором информации среди респондентов.
— Говоря об общественном совете. В этом году он гипермногочисленный в сравнении с прошлыми годами. С чем связываете активность? Может, предвыборная кампания начинается, нет?
— Я не связываю обилие желающих вступить в общественный совет с предвыборкой. У нас общественный совет — не только многочисленный, но и самый «веселый» и, думаю, самый неформатный в области. Формально ограничений по количеству нет — взяли всех, кто пришел. Главный критерий — специализация и личное отношение к тому, что собираешься делать. Ну, и третий аспект — отсутствие бывших сотрудников полиции. Их мы ждем в рядах совета ветеранов. Вернемся к теме. Да, неформатный. Виталий Листраткин, например. В городе к нему по-разному относятся, много разоблачений сделал, заявлений, не системный товарищ. Очень рад, что с нами Алексей Рудаков. Был у нас конфликт ГИБДД с гражданами, которые чуть ли не группу создали противодействия сотрудникам. Так вот, его каменная выдержка и уважение к людям разрядили ситуацию. Я, честно, уже не знал, как себя вести и что предпринимать. Сели втроем, поговорили. Решали вопрос втроем. Рудаков говорит: я никого не защищаю, я вне системы человек. В итоге все это закончилось совместными рейдами, и отношение борцов, когда они своими глазами увидели работу ГИБДД изнутри, изменилось. Сам председатель совета — Мария Кульбицкая. К ней уже как к части личного состава относятся, даже корреспонденция из главка ей приходит. А вообще — совет интересный. Каждый со своим мнением. И это хорошо, вместе ведь только гриппом болеют.
О совести
— Давайте к вопросам от читателей перейдем. Надежда Иванова спрашивает: «Как обстоят дела с игорным бизнесом? В «Кировских» стоят игровые автоматы. Почему не боретесь?»
— С «игоркой» боремся. В классическом понимании игорных салонов нет. Псевдолотереи, которые расставляются в «Кировских» и других магазинах, по ним решение принимали не раз и не два: они не признаются игорным оборудованием. Есть судебная практика, есть ряд признаков, которые четко сформулированы в законе, что является игровым автоматом, а что нет. Палка о двух концах получается: если мы начнем отрабатывать все, что мы, а не закон считает игровыми автоматами, то посыпятся обвинения: «кошмарим».
— Такая же ситуация складывается с магазинами-кафетериями, которые торгуют «фунфыриками». Закон запрещает вмешиваться в торговлю «лосьонами» для волос?
— Не совсем. Деятельность трех таких точек за это лето при взаимодействии с администрацией была пресечена: на Емлина и в центре два. Другое дело, как другие торговые точки реагируют. Но если совести нет — как с этим бороться? Прибыль нужна человеку, понятно, но как зарабатывать на болезнях? Не выделяют бюджетных денег, к несчастью, на прививки совести.
— Вопрос от Татьяны Минаевой из Новоуткинска: «Уважаемый Олег Владимирович. 28.112013 года на рабочей встрече в администрации Новоуткинского СТУ с представителем Главного Управления было принято решение о проведении приема граждан участковым уполномоченным каждую субботу с 11 до 13 часов в помещении библиотеки п. Прогресс, которая год назад сменила адрес (ул. Культуры, 10). Комната для него выделена, но… Можно ли надеяться, что в указанное время жители поселка могут увидеть своего участкового и решать с ним вопросы правопорядка?»
— Вопрос в точку — решим. Я позабочусь, чтобы участковый в часы приема там был.
— Вопрос от Варнака: «Планируются ли профилактические мероприятия, направленные на соблюдение требований Федерального закона «Об охране здоровья граждан от воздействия табачного дыма и последствий потребления табака» в части курения в общественных местах?
— Специализированных операций нет. Но протоколы оставляются. К сожалению, статистики под рукой нет. Когда пишут заявления — тогда и реагируем. Надо признать это. Возвращаемся к вопросу, где взять бюджетные средства на борьбу с отсутствием совести.
— Тот же Варнак высказывает пожелание: «В Первоуральске аллеи, после их благоустройства, в вечернее время превращаются в распивочное заведение: битая стеклотара из-под алкоголя, валяющиеся рядом со скамейками бутылки. А ведь данные деяния подпадают под статью 20.20 КоАП. Возможно ли проложить маршруты пеших патрулей в том числе и по аллеям для профилактики употребления спиртных напитков в общественных местах?
— Сейчас основная масса маршрутов патрулей проложена вокруг центра и в местах скопления людей. Мест, где возможно обострение криминогенной обстановки. Да, есть определенная нервозность. Бензина мало, людей мало, поэтому задача — сконцентрироваться там, где возможны обострения. Жалоб за последний год, что мы долго едем, их просто нет. А летом… возьмем под контроль и набережные, и аллеи.
— А парк культуры и отдыха входит в зону патрулирования?
— Лето там работает конная полиция. Но специального наряда нет — просто сил не хватает. Парк хорошо сделан, в следующем году хотим мероприятие сделать по областному примеру — «Служба дни и ночи». Все силовики покажут, что могут. Спецназ свое, мы — свое.
— Собак покажете?
— Обязательно. И конную полицию тоже. А вообще к вопросу о патрулировании. У каждого хулигана полицейского не поставишь, поэтому мы стараемся отрабатывать адресно злачные места. Вот у нас четыре общаги по соседству, последние три пятницы трясли их активно — поработали с контингентом. Последние два месяца обострилась обстановка — мелкие кражи особенно, ситуация 1993 года начинает прослеживаться. Так вот адресная отработка дает больший эффект, чем патруль. Вообще, чем невидимей работает полиция — тем лучше. Был в Париже, когда нам еще не было запрета на выезд, поинтересовался: а где полиция? Говорят: нету, муниципалитет не может себе этого позволить. Есть федеральная структура, группа карабинеров охраняет только узловые моменты, а также очень жестко охраняется метро — там бесконечные нападения, арабские меньшинства беспредельничают. Уровень преступности высочайший. У Нотр-Дама есть карабинеры. А так, как у нас с советских времен — постовой на каждом перекрестке — такого нет. А вы говорите — Европа…
— На сайте вам рекомендуют поменять ружье охотничье на фоторужье. Любите охоту?
— (Улыбается). Охота — это разрядка. Возможность на какое-то время почувствовать себя самим собой. Так только говорят — зверушек жалко. А ты попробуй, подстрели кого-нибудь. На охоте ценны простые вещи: передай соль, порежь сало… Здесь кружка горячего чая, спина костенеет от холода. Такая штука — на противоречии. Это позволяет держать себя в форме. Рецепт от стресса: день жизни, проведенный на рыбалке или охоте, в зачет не идет. Так что будем продлевать.
