«Он не любил фильмы про войну»

Первоуралец Владислав Плотников вспоминает своего дядю-фронтовика

Уже 70 лет назад отгремел салют Победы, но до сих пор первоуральцы вспоминают свои отцов, дедов, братьев, которые, не жалея себя и своих жизней, уходили на страшную, беспощадную, кровопролитную бойню, чтобы сохранить жизни женщин, детей, стариков. Сегодняшняя наша история — про разведчика, орденоносца, прекрасного семьянина — Геннадия Попова

Две похоронки. А он домой пришел

Геннадий Александрович Попов родился 28 мая 1920 года в рабочем поселке Новая Утка.

Когда началась Великая Отечественная война, Геннадий, которому был 21 год, ушел на фронт добровольцем. Вымаливал повестку, потому что в это время на заводе работать было совершенно некому, и молодежь на фронт не отпускали. Вымолил. Ушел.

— Дядя прошел все, — говорит Владислав Евгеньевич, — в нем сидел 21 осколок, многие из них так и остались в теле — нельзя было вытаскивать, две похоронки на него пришло, три раза вручали документы, что дядя Гена без вести пропал. Бабушка с мамой ходили в церковь в Слободу, молились за него, чтобы живой пришел. Отмолили.

На войну Геннадий Александрович ушел рядовым. Попал в разведку, дослужился до командира взвода. Был в окружении, ранения были настолько серьезными, что несколько раз даже сослуживцы принимали его за мертвого. Но у разведчиков не принято бросать своих на поле боя, поэтому Геннадия Александровича всегда выносили — на шинелях, через болото, но возвращали «домой».

— Дядя был словно заговоренный, — рассказывает Владислав Плотников. — Однажды, когда его раненого переплавляли через реку, в лодку попал снаряд. Трое его сослуживцев погибли, а дядя выжил.

 

Сын за отца

Владислав Плотников говорит, что дядя никогда не смотрел фильмов про войну. Начинал скрежетать зубами и уходил в другую комнату.

— Он всегда говорил, что тех, кто снимает кино, нужно было отправить туда, где был он сам. «Снимать нас нужно было, когда мы отступали от Москвы», — говорил Дядя Гена. Я много раз просил его рассказать, как же было на самом деле, но он всегда отказывался.

Геннадий Александрович дошел до Вены, брал Бухарест. Имел два Ордена боевого Красного Знамени, Орден Красной Звезды, Орден Отечественной войны первой степени. И множество медалей.

— Я однажды примерил его парадный пиджак, — говорит Владислав Плотников. — Так я под тяжестью всех наград просто согнулся — так их было много.

В День победы разведчик был в Австрии — у него есть медаль за взятие Вены. В 1947 году майора Попова перебросили на Дальний Восток — на границу. И только в 50-х годах он окончил службу и вернулся домой.

Пришел не один — привез из далекого края жену — Галину Шубину. У нее был сын Эдуард, которого Геннадий Александрович воспитал как родного. Привез их на Урал, в родной Новоуткинск.

— Он, мне кажется, еще бы долго служил, но его раны добили, — говорит Владислав Евгеньевич. — Поэтому, когда вернулся домой, устроился на мебельную фабрику главным механиком. Сын, глядя на орденоносного отца, решил не отставать и хотел поступить в Мичуринское высшее военное училище, но не прошел по конкурсу. Вернулся обратно в Утку. Дядя Гена устроил его на фабрику. Через год Эдуард поступил в Черниговское высшее военное училище, стал летчиком.

После того, как Эдуард окончил училище, его распределили в Тирасполь. Он долгое время служил там. Забрал к себе мать и Геннадия Александровича — родители продали дом в Утке и перебрались поближе к сыну. Но пожить вместе все равно не удалось — Эдуарда отправили сначала в Польшу, а затем в Сирию — военным атташе. После Сирии Эдуард уехал в Тбилиси, оттуда — в Москву, в звании генерал-майора авиации. Геннадий Александрович, который так и остался жить в Тирасполе, очень гордился сыном.

Сейчас у Эдуарда есть сын-полковник, тоже летчик, и дочь. Но связь с ними Владислав Евгеньевич и его супруга Людмила Тимофеевна потеряли — сменились номера телефонов, и родственники не могут найтись.

 

Воевал за Родину, а не за льготы

— Геннадий Александрович почти каждый год в День победы ездил в Сталинград, который когда-то защищал — встречался там со своими однополчанами, — рассказывает Людмила Тимофеевна. — А однажды приехал и сказал: «Нас осталось только двое». И больше на встречи никогда не ездил.

Из-за осколков у героя войны стало падать зрение, операции помогли мало — он практически ослеп. Но физическая немощь не смогла сломить дух настоящего солдата — несмотря на все невзгоды, Геннадий Александрович никогда не пользовался полагающимися ему льготами. Всегда говорил, что он воевал за Родину, а не за льготы. Считал, что если они кому-то и нужны, то пускай пользуются, он и так обойдется.

— Геннадий Александрович был очень добрым, светлым человеком, война его не озлобила, он любил людей, любил делать им добро, — говорит Людмила Тимофеевна. — Мне вот, по сути, он был посторонним человеком, но я его как отца всегда воспринимала, он мне помогал — где делом, где — словом. Даже когда пришел с войны, всем ребятам, которые ждали его дома, привез по костюмчику. У Владислава Евгеньевича даже фотография где-то есть в этом самом костюме.

Вписать историю своего предка вы можете на сайте «Бессмертного полка»:http://moypolk.ru/pervouralsk/soldiers

Уже перед самой смертью, в 1978 году, Геннадий Александрович совсем ослеп. Похоронили его в Тирасполе. Вскоре умерла и жена — Галина Алексеевна, которая наотрез отказалась ехать к сыну — не хотела бросать могилку любимого Гены.

— Хоронили Геннадия Александровича со всеми военными почестями, — говорит Владислав Плотников, — как маршала. Школьники несли его ордена и медали — колонна растянулась на 500 метров. Знамена, оружейные залпы. Он заслужил.