Спецпроект: «Попали под прессу»

О людях, смысл жизни которых в том, чтобы писать.

[divider style=»dotted» color=»#666″ height=»1px»] [row]

13 января в России отмечается День печати — профессиональный праздник газетчиков. Печатным изданиям регулярно предрекают скорую кончину, но они только меняются, обзаводятся сайтами, пытаются попасть к читателю через мобильные приложения. Меняется и журналистика. В лучшую или худшую сторону — об этом мы спросили шестерых уважаемых и наиболее опытных газетчиков Первоуральска.

[divider style=»dotted» color=»#666″ height=»1px»] [row] Филатова портрет

 

Газета — мясорубка. Она требует полной отдачи

Альбина Филатова, журналист, писатель:

 

— Свою первую публикацию помню до сих пор, хотя написала ее еще в школе — это была патриотическая заметка о том, что пионеры собрали металлолом, который поможет промышленности страны. Родители и родственники купили рекордное количество экземпляров газеты «Под знаменем Ленина»: еще бы — мою заметку опубликовали!

Поступать на журфак я хотела сразу же после школы. Но тогда, в 1961 году, на факультет журналистики выпускников не принимали, нужны были люди с жизненным опытом. Хотя бы два года производственной практики были необходимы. Посоветовавшись с родными и друзьями, приняла решение поступать на филологический факультет Свердловского педагогического института.

Отработав четыре года в школе, пришла в журналистику. Но не в газету, а на радио — стала первым редактором радио ПНТЗ. Я очень горжусь тем, что мне доводилось быть у истоков нового дела. Радио НТЗ, многотиражка Хромпика. Я хотела писать книги, но тот, кто знает, поймет, что, работая в газете, невозможно выкроить время на еще одну полноценную работу. Газета — это мясорубка, в хорошем смысле этого слова, она требует полной отдачи. Заниматься книгами было совершенно невозможно. Я решила пойти на вольные хлеба. Это был январь 2005 года. Свободный человеком я пробыла ровно 20 часов. Наталья Березнякова пригласила меня в «Вечерний Первоуральск». Там я трудилась еще четыре года.

Фото Анны Неволиной
Фото Анны Неволиной

Журналистику диктует время. Я никогда не была склонна к мысли о том, что раньше все было хорошо, а со временем стало все плохо, что сейчас журналистика себя изживает. Сейчас просто несколько другой подход — более живой. Нет того, от чего я сама в свое время избавлялась и от чего старалась избавлять всех журналистов как редактор — лишней «воды»: нужно не говорить словами, а рисовать картинку, чтобы человек, который читает ваш текст, побывал на событии вместе с вами.

Я уверена, что самое важно в профессии — это всегда проверять ту информацию, которую собираешься дать в печать, факты должны быть фактами, а не голословной сплетней. И еще — ни при каких обстоятельствах не оскорблять человека, о котором пишешь, даже если он преступник. Я долгое время была народным заседателем первоуральского суда, писала на криминальные темы. Можно человека осудить, но оскорбить — никогда. Я не позволяла себе унижать преступника в публикации. Нельзя вторгаться в личную жизнь. Я по этой причине избегаю социальных страниц в интернете. Частная жизнь не должна выставляться на всеобщее обозрение. Человека нужно беречь, только тогда он начнет тебе доверять.

[divider style=»dotted» color=»#666″ height=»1px»] [row]

Санатулова портретЧто это за профессия — журналист?

Ольга Санатулова, руководитель пресс-службы ОАО «Динур»:

— Я с первого класса хотела стать учителем. Как только увидела свою первую учительницу 1 сентября в розовом платье с гофрированной юбкой, так сразу и решила, что обязательно буду преподавать.

Но в 8-м или 9-м классе я посмотрела фильм «Журналист» с Юрием Васильевым. Не знаю, почему он произвел на меня такое впечатление: вот буквально недавно пересматривала — фильм как фильм. Я стала писать в городскую газету, потом начала вести дневник. Но моя учительница русского языка и литературы, узнав о моем желании стать журналистом, сказала: «Ну, что это за профессия — журналист? Если есть способности делиться мыслями и чувствами, можно стать врачом или учителем». Но я-то уже мечтала!

Поехала поступать из обычной школы в Свердловск. Все вступительные испытания — русский язык, литературу, историю, творческий конкурс — сдала на высший балл. А вот английский язык завалила — меня не приняли. В итоге поступила в Пермский пединститут, вышла замуж, переехала в Первоуральск, окончила институт заочно, преподавала в школе долгое время. И все-таки ушла в журналистику.

Я много где работала — на радио, в газетах, на телевидении, долгое время работаю вместе с Ефимом Гришпуном — курирую заводское телевидение, корпоративную газету.

Считаю, для того, чтобы быть хорошим журналистом, нужно быть любопытным. Именно любопытство подвигает нас позвонить, поговорить, приехать, познакомиться, написать. Обязательно нужно быть человеком — я не говорю о порядочности или не порядочности, ситуации бывают разные, нужно просто всегда к человеку относиться именно как к человеку. Я всю жизнь выполняю завет отца, который говорил: «Любите людей, и они будут вас любить». Это чистая правда.

Фото Анны Неволиной
Фото Анны Неволиной

 

Не нужно бояться учиться. Я учусь до сих пор и не вижу в этом ничего постыдного. Есть, например, журнал «Металлоснабжение и сбыт», который я регулярно читаю — там настолько интересно подан материал, что даже удивительно: казалось бы, специализированный журнал…

Я считаю, что сейчас журналистика стала более безответственной — журналисты не видят своих зрителей или читателей, практически нет обратной связи. В этом плане корпоративная газета сильно дисциплинирует — мы ходит с нашими читателями в одну столовую, сидим с ними на одной территории. Даже вместе стоим на остановке. Если вы допустили ошибку в газете, вам обязательно позвонят и укажут на это. Поэтому я очень боюсь ошибок. Я их допускаю, редко, но случается, потом мне за них настолько стыдно, что сказать нельзя.

Нужно всегда оценивать себя объективно — необоснованная «звездная болезнь» еще никому не пошла на пользу. Следует помнить — не профессия красит человека, а человек — профессию.

[divider style=»dotted» color=»#666″ height=»1px»] [row]

 

Мосунов портрет

Понять, зачем ты произносишь слово

Александр Мосунов, журналист:

— Где-то в классе седьмом-восьмом я начал писать стихи. В девятом понял, что это мне нравится и именно этому я хочу учиться. Узнал, что при редакции газеты «Под знаменем Ленина» есть школы рабкоров, туда и направился. Конечно, писать стихи там не учили. Более того, там собирались вполне себе взрослые люди — рабочие, инженеры, колхозники, даже милиционеры… Я вместе со всеми слушал про то, как надо писать информационные заметки. Мало, что понимал. И вообще это мне было как-то не очень интересно, хотя там с нами возились настоящие корифеи местной журналистики. Видимо, постепенно напитался этой атмосферой и после 10 класса пошел поступать на факультет журналистики УрГУ. Естественно, провалился. Но отслужил в армии и все же поступил.

С первого курса ходил по редакциям и просил темы для публикаций. Нравилось встречаться с людьми, писать и публиковаться в любых изданиях. Таких практиков на каждом курсе было очень мало. Многие думали, вот выучимся, тогда… Но жизнь показала, что «потом» не бывает, есть только здесь и сейчас. Знаю, что после учебы больше половины ребят с нашего курса себя вообще не нашли в журналистике.

Я ушел с очного факультета на заочный после второго курса. Взрослый уже был, а сидеть на стипендии, а иногда и вовсе без нее — хуже горькой редьки. Так и пришел в родную «Подзнаменку» 12 апреля 1977 года. В День космонавтики меня отправили писать про какую-то успешную бригаду на Динасовом заводе…

Притирка к коллективу и реальной журналистике продолжались года полтора. Некоторые мои материалы те же самые корифеи заворачивали по нескольку раз. А ведь надо было еще и выработку давать — 200 строк в день, так как газета выходила пять раз в неделю тиражом более 20000 экземпляров. Позднее было и 30000 экземпляров, и даже 40000 во времена перестройки и гласности в конце 80-х годов прошлого века…

Фото Анны Неволиной
Фото Анны Неволиной

Но если бы не эти самые гласность и перестройка с последующим бардаком и развалом Союза, я бы, наверное, ушел из журналистики в писательское творчество, так как продолжал писать стихи, а позднее и малую прозу, был участником слета молодых поэтов и писателей РСФСР, готовил опубликованное и неопубликованное для первого сборника. Но развалился не только Советский Союз, но и всякие творческие союзы, которые, якобы, прогнили от коммунистического влияния, исчезла поддержка поэтов и писателей со стороны государства. А журналистика давала возможность заработать и на хлеб, и на масло.

Сейчас журналистика совсем другая. Вы можете сегодня представить, что в каждой типографии сидит цензор? Теперь вы сами себе цензор. Или, в лучшем случае, редактор издания за каждое слово отвечает. Или не отвечает…

Катастрофически упала ответственность за публично сказанное слово. Я говорю о личной, нравственной ответственности. Это происходит по многим причинам. Но чего можно ждать, когда на журфак МГУ приходит замминистра массовых коммуникаций и заявляет, что не тому здесь учат, что учить надо выгодно продаваться и не строить из себя великих писателей с принципами. Кстати, он ни чем не отличается от идеологов КПСС. Но никогда журналисты той поры не были в массовом порядке проститутками партии, как изображали их в последнее время. Я могу привести массу примеров, когда они не продавались ни за квартиры, ни за путевки на курорты. Их увольняли, да они и сами уезжали в Сибирь или на Север…

Сегодня в журналистику пришли люди далекие от нее, причем массово, особенно на региональном и муниципальном уровне. Три слова в одно предложение связать умеет, и ладно. Главное — менеджмент и реклама. Поэтому все газеты, если не брать в расчет полиграфию, стали похожи друг на друга. С их полос исчезли такие жанры, как статья, очерк, фельетон и прочие. Их просто некому писать. Ибо это уже иной уровень, это публицистика, близкая к писательскому труду.

Я за свободу и развитие интернета, но там сегодня нет и не может быть журналистики. Есть все, что угодно, но только не журналистика. Разумеется, в моем, традиционном понимании профессии. И дело не в том, что давать — «жареные» новости или мирно писать о посевах зерна. Главное — понять, зачем ты произносишь слово, и что ты даешь этим словом людям. Если ты всякий раз этим руководствуешься, то близок к журналистике. Не к манипуляции массовым сознанием, а именно к журналистике.

Поэтому напоследок хочу напомнить сегодняшним журналистам, думающим, с кого бы жизнь мерять, определение самого понятия «слово» или «логос», которое дал Лев Толстой в своей книге «Перевод и соединение четырех Евангелий»: речь; беседа; слух; красноречие; разум, как отличие человека от животного; рассуждение, мнение, учение; причина, основание думать; счёт; уважение и отношение. Мы, посылая слово людям, обладаем этим или хотя бы осознаем это?

[divider style=»dotted» color=»#666″ height=»1px»] [row]

Маевская портретВремя, когда не всему напечатанному можно верить

Ольга Маевская, редактор газеты «Уральский трубник»:

— Профессию журналиста выбрала неслучайно. В юности писала стихи, посещала литературное объединение «Самоцвет», которое когда-то работало при газете «Под знаменем Ленина», сотрудничала с этим изданием. Курировал и помогал мне известный в те годы журналист Анатолий Бушманов, возглавляющий в газете отдел культуры. После школы сразу поступила на факультет журналистики УрГУ.

Тогда эта профессия была престижной и не самой низкооплачиваемой. Некая романтика была. Нам говорили: ваше слово — действенно, правдиво.  Тогда были времена, когда публикация в газете была неким руководством к действию для власть имущих. Говорили: «Вот, в газете было напечатано».

Сейчас пресса разная. Я полагаю, что не всему напечатанному можно верить: «желтая пресса», вранье в интернете.

После университета непросто было устроиться  по специальности. Газет в нашем городе было немного, и там годами сохранялся постоянный штат сотрудников. Так что, когда устроилась работать в «Уральский трубник», то этим дорожила. Думаю, стремление к постоянству свойственно многим представителям поколения 80-х. Поэтому, наверное, сохраняю преданность изданию более четверти века.

Фото Анны Неволиной
Фото Анны Неволиной

Самый главный критерий профпригодности — это грамотность, с которой сегодня не очень хорошо. Элементарная грамотность — орфография, пунктуация, стилистика. Кроме того, журналист долен быть компетентен во всех сферах, чтобы не задавать нелепых вопросов. То есть к любому интервью надо готовиться, иметь некую базу данных.

У журналиста должна быть позиция. Да, мы все работаем за деньги, но принципиальность важно сохранить. Во все времена есть профессионалы своего дела, которые делают свое дело хорошо. Есть случайные люди, которые даже не знают жанров журналистики.

В целом я довольна профессиональным выбором, поскольку никогда не задумывалась над тем, чтобы сменить сферу деятельности. Жизнь состоялась. И неизвестно, как бы я  проявила себя в другом деле. Всегда говорю: «Я больше ничего не умею». Наверное, не плохо уметь делать что-то одно, но делать это хорошо.

[divider style=»dotted» color=»#666″ height=»1px»] [row]

Курош портретВесь стадион читает то, что ты написал

Алексей Курош, пресс-атташе хоккейной команды «Уральский трубник»:

— Осознанно я хотел стать спортивным журналистом еще в дошкольном возрасте. Помню, как быстрее бежал к почтовому ящику за газетой «Советский спорт», чтобы скорее прочитать. Это умиляло всех соседей. Первый свой спортивный отчет я написал в семь лет, посмотрев по телевизору матч СССР — Бельгия. У меня он сохранился — в тетради, простым карандашом, печатными буквами.

Путь к мечте получился сложным. Я всегда хотел быть именно спортивным журналистом, но на журфаке такой специализации не было и до сих пор нет. Да и спортивных журналистов на миллионный город Свердловск было всего три человека, поэтому мне казалось, что работать спортивным журналистом у нас — это что-то нереальное, как стать космонавтом, например. Ну, и еще один фактор: я окончил школу с математическим уклоном, у нас все шли в технический вуз, и я не стал исключением — поступил в УПИ на инженера.

Мне было 19 лет, когда я познакомился с составителем программок на футбольные матчи команды «Уралмаш». Он согласился работать вместе. Как сейчас помню, 5 апреля вышла первая программка с моим участием — к матчу «Уралмаш» — «Спартак» (Нальчик) тиражом тысяча штук. Это невероятное чувство, когда все раскупают эти программки, и ты своими глазами видишь, как весь стадион читает то, что ты написал!

Первая заметка в газете тоже была о футболе через два года в «Вечернем Свердловске». Я учился писать у своих кумиров — корреспондентов газеты «Советский спорт» и еженедельника «Футбол-Хоккей». Особенно мне нравился Лев Филатов. В 80-е годы я сам стал внештатным автором «Спорта».

Фото Анны Неволиной
Фото Анны Неволиной

После окончания института четыре года работал на заводе инженером, потом еще четыре — корреспондентом отдела информации газеты Уральского военного округа «Красный боец». С 1991 года по 2012 был заведующим отделом спорта «Областной газеты». После — работал пресс-атташе клуба «Автомобилист», и теперь — «Уральский трубник».

Я твердо убежден, что журналист должен иметь специализацию, потому что он пишет большей частью для тех, кто в этой теме тоже разбирается. Кому она неинтересна — читать материал просто не станут. А когда журналист разбирается в теме плохо, выглядит это анекдотично и не прибавляет авторитета профессии. К сожалению, в сегодняшней реальности получается так, что утром журналиста могут отправить  разбираться в конфликте жильцов дома и управляющей компании, днем —  в зоопарк на день рождения слоненка, а вечером — на хоккей. Еще я уверен, что журналистика — та специальность, которая не требует специального образования. Хорошему журналисту достаточно разбираться в какой-то теме, мыслить логически и быть в состоянии внятно изложить свои мысли. Все остальное — опыт. Без практики хорошим журналистом не стать.

Сегодня журналистика стала более поверхностной, нет анализа. Главное — сообщить о новости первым. В журналистике 30-летней давности тоже были минусы. Вызывал недоумение элемент назидательности, нравоучительности. Когда журналист приезжал на завод, за пару дней во всем разбирался и потом в материале советовал, кому и как надо работать.

Мне самому трудно говорить о своих достижениях. Был случай, я написал про тренера, который работал на птицефабрике, материал назывался «В хоккей здесь не играют только куры». После публикации руководство еще больше уверовало, что он хороший человек, и, наконец, ему дали квартиру.

Вообще, спасибо этой профессии, потому что благодаря ей я смог побывать на крупнейших спортивных соревнованиях, познакомиться и поговорить с такими великими спортсменами, как хоккеист Николай Дураков, легкоатлет Валерий Брумель, гимнастка Лилия Назмутдинова, выдающимися тренерами Николаем Карполем и Виктором Тихоновым, и многими другими.

[divider style=»dotted» color=»#666″ height=»1px»] [row]

Березнякова портретТяжелая, неизлечимая болезнь — журналистика

Наталья Березнякова, редактор газеты «Пенсионер»:

— Почему журналистика? Все очевидно: я родилась в Североуральске и в нашем роду никогда не было журналистов. Причем, сначала я хотела быть работником типографии — приходила в нашу старенькую типографию, вдыхала запах типографской краски. Мне он нравится до сих пор. Потом мне объяснили, что это работа не совсем женская, что это металл, краска, что это — вредность, и вообще: зачем тебе набирать чьи-то материалы, когда ты можешь написать свои?

Постепенно эта идея трансформировалась, в старших классах я решила, что стану журналистом. Сделала две-три заметки, отнесла в местную газету, которая тогда называлась «Правда Севера». Редактор предложил: «Давай попробуем».

Попробовали. Потом был журфак с нехилым таким конкурсом на место, четыре человека оставалось уже после творческого конкурса.  Да, тогда это считалось престижной профессией. И вот я в журналистике уже 26 лет.  Журналист — звучало гордо:  творческое начало, поиски себя…

Я люблю корреспонденцию в чистом виде. Я не сторонник журналистских расследований, очерки сейчас почти никто не пишет, в лучшем случае — зарисовки.  Я не репортажник. В Первоуральске, кстати, были очень сильные репортажники. А вот корреспонденция — мой конек.

Сейчас нет предвзятого отношения к журналистам, я бы охарактеризовала это словом «пренебрежительное». Считают, что журналистика — достаточно простой вид деятельности. Не знаю, с чем это связано. Может, с тем, что сейчас очень сильно развились социальные сети — люди пишут, общаются, оперативно обмениваются информацией. Кстати, порой читать людей, профессии которых далеки от журналистики — одно удовольствие. Спасатели, врачи скорой помощи, например,  пишут очень хорошо и увлекательно. С другой стороны, выпускники журфака демонстрируют какую-то детскую беспомощность. Приходят молодые журналисты. Опыта никакого. Пишут на уровне «Работники работали работу». Скучно работать с такими материалами, сердце кровью обливается.

Фото Анны Неволиной
Фото Анны Неволиной

Я не говорю о политической ангажированности, «продажных журналюгах», о том, что играет на разрушение имиджа профессии. Просто сейчас слишком много людей, считающих себя журналистами. «Я в школе сочинения на пять писал, что, в газету не напишу что ли?» Может, и напишут — в стенную, например, но не в профессиональное издание.

Журналистика — это диагноз. Тяжелый и неизлечимый. Если заболел, то будешь нести это через всю жизнь. И практика. Только практика дает навыки и чувство языка.  Невозможно быть бывшим журналистом.

В Первоуральске есть очень хорошие авторы, но и есть те, для кого журналистика — это не профессия, а какое-то орудие мести: «Я мстю, и мстя моя ужасна». Человек не смог реализовать себя на одном, втором, третьем поприще и начинает просто мстить. И это пример не единичный.

Вообще, Первоуральск — достаточно своеобразный город. Очень развита клановость. Быть вне клана и работать ради людей — не всегда получается. И не у всех. Так что уровень первоуральской журналистики — на крепкую троечку.

Полностью независимых СМИ не бывает.  Даже если предположить, что у некоего издателя завелась энная сумма денег, и он может позволить себе содержать газету. Все равно рано или поздно он будет кем-то ангажирован. И коллектив его издания будет выполнять его указания. Если ты готов это принимать, то играй по этим правилам, но высоких результатов не дождешься. Если приспосабливаться не готов — надо уходить. Не из профессии, но из среды.

В Первоуральске не хватает историй о людях, династиях. Пишем о политике, конфликтах, ситуациях, но вот, что страшно: человека как такового в Первоуральске нет.  А жаль. Охота светлого, жизненного.

Ко мне пришла девочка-студентка однажды. Она — такой срез молодежи, который сейчас идет в журналистику: не видит себя в качественной журналистке, а видит в журналистике-картинке. Попса, досуг… В общем, глянец. Они вырвались из провинциальной журналистики, там еще не побывав, но и до уровня региональной еще не доросли. Я уверена: журналистика может быть качественной — но только печатная.

[divider style=»dotted» color=»#666″ height=»1px»] [row]