Начальник отделения по делам несовершеннолетних Юлия Хомякова рассказала о проблеме безнадзорных детей
Термин «безнадзорные» определить совсем не трудно — это дети, которые большую часть времени проводят на улице, которыми никто не занимается, которые попросту не нужны своим родителям. И таких ребят в Первоуральске — много. О росте подростковой преступности, о родителях-алкоголиках и рецидивистах-романтиках — в интервью Юлии Хомяковой «Городским вестям».
Индикатор обстановки
Если посмотреть на сухие цифры статистики, то за первые шесть месяцев 2016 года подростки совершили только на одно преступление меньше, чем в прошлом году — 43. Но фигурантов становится больше — если раньше закон преступали одни и те же сложные подростки, то сейчас «лица» — разные.
— Мы побороли многоэпизодную преступность, когда один ребенок совершал много преступлений, — говорит Юлия Хомякова. — Но у нас появились «новенькие» — те, кто раньше не состоял на учете, не был в поле нашего зрения. Дети очень чутко реагируют на любые изменения в обществе, поэтому нестабильная политическая, экономическая обстановка первым делом отражается на подростках. Они — некий индикатор в этом плане.
Не всегда преступления совершают дети из неблагополучных семей
— Есть дети из хороших, обеспеченных семей, — продолжает Юлия Хомякова, — где для них созданы все материальные условия. Но нет внимания, не хватает любви, не бывает разговоров по душам. Дети чувствуют себя ненужными, стараются привлечь внимание. Когда все известные способы испробованы, ребенок идет на улицу.
Но все же чаще всего в поле зрения правоохранителей попадают дети родителей, злоупотребляющих алкоголем. В таких семьях детей бьют, унижают — это порождает ненависть и в самом ребенке.
— Многие уже с младенчества приучены к тому, что они никому не нужны, — говорит майор полиции. — Особенно те малыши, которые появляются в семье пьяниц. Такие дети не доедают, им не хватает тепла и ласки. Они в этом растут. Глупо надеяться, что из них выйдут кандидаты наук. Чаще всего вырастают точно такие же родители-алкоголики, родители-наркоманы или попросту уголовники, которые проведут большую часть жизни на зоне.
Со всех сторон
По словам Юлии Хомяковой, сейчас наблюдается рост самовольных уходов детей из дома.
— Сами понимаете, что просто так ребенок не будет уходить из дома. Если его там понимают, любят и поддерживают, он останется. Конечно, бывают случаи, когда ребенок настолько «залюбленный», что просто бесится с жиру. Но такие случаи — скорее исключения. Если ребенок совершил преступление, на это есть определенные причины.
Работа сотрудников ПДН — не только выявление преступников, но и работа с оступившимися подростками.
— Мы не только наказываем, но и стараемся поставить их на путь исправления. Сообщаем о трудном ребенке в школу, в управление соцполитики, в центр занятости, чтобы с ним проводили профилактическую работу, занимались организацией занятости и досуга. Если ребенок употребляет наркотики — направляем его к врачу — наркологу. Пытаемся воздействовать со всех сторон. Не бывает такого, что ребенок совершил преступление, мы с ним поговорили, и он исправился. Чем раньше мы начинаем работать с такими детьми, тем лучше: нужно в зародыше выявить неблагополучие и принять меры — тогда вероятность того, что подросток исправится, возрастает. Но, к сожалению, мы часто сталкиваемся с тем, что подросток не исправляется. Ему исполняется 18 лет, и начинаются места лишения свободы.
Даже не отморозки
Как замечает Юлия Сергеевна, несмотря на несколько громких «подростковых» судебных процессов в городе, уровень такой преступности в Первоуральске не вырос.
— Так было всегда. Подростки, находясь, например, в алкогольном опьянении, не могут себя контролировать, проявляют в своих преступлениях особую жестокость, особый цинизм. У нормальных взрослых людей такие поступки вызывают ужас. Часто особо тяжкие преступления совершаются в группе — тогда детям не так страшно, они чувствуют себя увереннее, безнаказаннее. Было громкое преступление, когда наш подросток средь бела дня зарезал мужчину, серия ограблений женщин была, совершенная малолетними преступниками. Причем, сказать, что это какие-то отморозки были — нет. Некоторые из них даже в поле нашего зрения не находились, на учете не состояли. В школе никаких вопросов к ним не возникало. Мы объясняем это тем, что был недостаточный контроль со стороны родителей — дети могли уйти в ночное время, не предупредив взрослых. И, что самое страшное, у родителей не возникало желания узнать, где находятся их дети. А ребята грабежами себе на жизнь зарабатывали.
Все мягче и мягче
Юлия Хомякова считает, что одна из причин роста преступности среди детей и подростков — недостаточное наказание.
— Если бы законодатели спросили мое мнение, я бы поддержала ужесточение наказаний, — говорит Юлия Сергеевна. — Но на сегодняшний день ситуация складывается обратная — законодательство в отношении несовершеннолетних все более смягчается. Вот взять, например, 116-ю статью уголовного кодекса— «Побои». Раньше это была уголовная статья, одна из самых распространенных среди подростков. Сейчас за нее предусмотрено только административное наказание. А штрафы их не пугают.
Юлия Сергеевна отмечает, что рецидивы среди подростков нередки.
— Мы с детьми работаем, но они все равно совершают повторные преступления, потому что остаются безнаказанными. Лишение свободы не предусмотрено, штраф заплатят родители. Обязательные работы? Отработали и пошли дальше хулиганить. Нет ощущения неотвратимости наказания. А ребята же и между собой еще общаются — раз одному ничего не сделали, значит, и другому ничего не будет. Но в отношении злостных рецидивистов мы действуем строго — собираем документы, отправляем в суд, чтобы определить подростка в спецшколу. Там он может находиться до трех лет. Это — не тюрьма, там ребенок может получать образование, а это важно, потому что «на свободе» он не учился. И нет возможности совершать преступление.
Придет, сядет рядом
Нельзя сказать, что все трудные подростки — неисправимы.
— Мы очень радуемся, когда снимаем ребенка с учета, понимаем, что он встал на путь исправления, — продолжает Юлия Сергеевна. — Очень многое зависит от досуга — если ребенок трудоустроен, если он занимается в кружках, секциях, у него не возникает мысли пойти и совершить преступление. Если в течение полугода ребенок не совершал правонарушений, не нарушал школьный распорядок, по месту жительства характеризуется положительно, если сам инспектор видит, что человек стал лучше — мы снимаем маленького гражданина с учета.
Юлия Сергеевна говорит, что к каждому ребенку нужен индивидуальный подход.
— Наши инспекторы — они же сами все мамы. Очень часто они и с преступниками общаются, как с собственными детьми. Есть такие, которым не хватает в семье любви, ласки — и инспекторы вот этим к себе ребенка располагают: чтобы он приходил, чтобы общался с инспектором, прислушивался к его словам. У нас есть один товарищ практически безнадежный. Он никуда не ходит — ни в суд, ни к следователю. А к нашему инспектору ходит. Придет, сядет рядом. Она целый день работает, он сидит, смотрит. Помогает, если нужно, предположим, бумажку из кабинета в кабинет отнести. Она поехала на вызов — его с собой берет. По крайней мере в это время он нигде не болтается, не пьет и не нарушает закон. А есть такие, с которыми нужно очень жестко. Если по-хорошему, по-доброму — начинают садиться на шею, думать, что раз инспекторы — друзья, можно понаглеть. Нет, нельзя.
Ночные дети
Юлия Хомякова утверждает, что мальчики совершают преступления чаще, чем девочки.
— Девочки дерутся и воруют. Они не совершают тяжких преступлений, — говорит Юлия Сергеевна. — Тащат, в основном, одежду, шоколад и духи. Мальчики тоже грешат «джентльменскими» кражами — обворуют цветочный киоск и девочкам роз надарят. Романтики.
Не нужно забывать о том, что на сегодняшний день существует комендантский час.
— Если мы обнаруживаем на улице «ночного» ребенка, то направляем представление в комиссию по делам несовершеннолетних, чтобы родителей вызвали, пообщались. Мы проводим ночные рейды, но могу сказать точно, что раньше ситуация была хуже. Сейчас в ночное время детей на улице стало меньше.
Девочка ты моя
Сама Юлия Сергеевна помнит всех ребят, которые прошли у нее воспитание.
— У меня была девочка, «оторви и выбрось», по-другому и не скажешь, — рассказывает инспектор. — Жила с бабушкой и с дедушкой, хотя у нее была мама. Постоянно совершала преступления. Я приезжала к ней утром, отвозила в школу, в школе ее проверяла, домой постоянно ходила. Она была агрессивная, выпивала, токсикоманила. Я ее поместила в спецшколу. Она мне оттуда писала письма, благодарила, что я таким образом решила ее исправить. Когда освободилась, пришла ко мне в кабинет, взяла в охапку: «Девочка ты моя», — говорит. Сейчас она вышла замуж, есть ребенок, работает. У нее все хорошо — обычная среднестатистическая семья. Меня это радует. Радует, что могу помогать.
Юлия Сергеевна говорит, что нельзя обойтись казенным подходом — ничего не получится.
— Вот ушла у подростка мама на работу в ночь, наш инспектор приходит, садится рядом с ребенком и смотрит, чтобы он никуда не ушел. Мама пришла с работы, все — пост сдал, пост принял. Своя семья, разумеется, очень от этого страдает. Очень сложно объяснить мужьям, почему жена не ночует дома. Приходится даже в кабинет к себе приглашать, разговаривать, просить, чтобы с пониманием относились. Поэтому у нас не задерживаются те, кто пришел работать. Остаются те, кто пришел этим жить.
Из ямы не вытащишь
Разумеется, женщинам, родившим и вырастившим детей, очень тяжело смотреть, в каких условиях существуют дети алкоголиков, наркоманов.
— Когда видишь, что маленький, грудной ребенок лежит в кроватке на голых досках, весь изъеден клопами, сам себе помочь не может… Это больно, это страшно. Но мы стараемся из таких семей забирать детей. Пусть и не лишать родительских прав, но ребенок хоть какое-то время побудет в нормальных условиях — в чистоте, тепле и заботе. Сложно пережить ситуации, когда дети умирают. Это действительно очень страшно, особенно — когда это груднички. В этом году в апреле было много детских смертей. Но человек ко всему привыкаем. Настраиваешься, не позволяешь эмоциям взять верх над собой. У нас сейчас какая-то ситуация с родителями… Хочется уже просто кричать: «Что вы делаете?» Мамы пьют, за детьми не смотрят, оставляют их чужим людям. Мы таких малышей подбираем на улицах, на детских площадках.
Самое обидное — в таких случаях редко получается добиться результата. Поговорили, ребенка отдали — на следующий день мать опять напивается, ребенок опять гуляет один, а ему 4 года, и он даже не знает, как его зовут.
По статистике
Сейчас в первоуральском отделе ПДН на учете состоит 156 подростков. Из них:
12 — судимые (7 — условно, 5 — обязательные работы);
12 — освобождены от уголовной ответственности (стороны примирились, амнистированы или к ним применены меры воспитательного воздействия);
27 — подозреваемые в совершении преступления;
42 — совершили общественно опасное деяние до достижения возраста уголовной ответственности;
44 — совершили административные правонарушения;
19 — самовольно ушли из дома.
— Ладно, если родители пришли и написали заявление, что ребенок пропал, мы моментально начинаем его искать, — говорит Юлия Сергеевна. — А был такой случай, что мать ушла на работу, оставила двухлетнего ребенка с сожителем. А тот пошел к друзьям выпить. Ребенка взял с собой. Мать с работы пришла — ни ребенка, ни сожителя. И она, вместо того, чтобы бить тревогу, преспокойно легла спать. Утром опять ушла на работу, и только через двое суток хватилась, что ребенок так и не появился. Написала заявление, мы начали искать, проверили всех знакомых. Сожитель пришел домой, сказал, что оставил ребенка с Васей. Вася говорит, что это — вообще не его ребенок, он его на улице оставил, и ему все равно. Ребенка мы, конечно, нашли, все в порядке. Но вот скажите мне: что в голове у матери, которая может спокойно спать, когда ребенка двое суток нет дома.
Сейчас самое главное, говорит Юлия Хомякова, чтобы родители начали обращать внимание на своих детей, чтобы всегда знали, где находится подросток, с кем общается.
— Часто бывает, что родители не знают ни интересов своего ребенка, ни друзей — ничего, — удивляется инспектор. — Дети сейчас — намного продвинутее, чем мы были в их возрасте. Родители думают — если от ребенка не пахнет алкоголем, значит, все в порядке. Нет. Сейчас есть наркотики. Нужно смотреть, как ребенок себя ведет, какие у него глаза, что он ест, как он спит. Ребенка нужно обнюхивать, осматривать — глаз да глаз нужен. Очень сложно потом ребенка вытащить из этой ямы. От того, как родители будут контролировать своего ребенка, будет зависеть, как он будет дальше жить.