В Первоуральске начали рассматривать дело Любови Шварцкоп. Рассмотрение проводится в закрытом режиме, поэтому нам удалось пообщаться с участниками процесса только перед началом заседания.
О подсудимой
Буквально вчера стало известно, что Любовь Шварцкоп признана невменяемой. Адвокат Сергей Исаев прокомментировал этот факт и вкратце рассказал, чем чревато это для подсудимой.
— Сегодня только начнется заседание, на котором мы будем рассматривать вопрос о необходимости помещения моей подзащитной в стационар. Здесь не обсуждается вопрос виновности или невиновности. Поскольку человек невменяем — вины нет, она не устанавливается. Виновна или нет, зачем она это делала — не доказывается. Если будут установлены и доказаны все 10 фактов причинения вреда ребенку, то Любовь Николаевна будет помещена в психиатрический стационар и будет проходить, что называется, принудительное лечение. Если же результат будет отрицательный, в данном случае, для стороны обвинения, то моя подзащитная будет иметь право, как обычный гражданин, лечь в стационар, пройти курс лечения.
Заболевание, выявленное у Шварцкоп, по словам Сергея Александровича, серьезное.
— Курс его лечения — минимум полгода. Принудительное лечение — это фактически «лишение свободы — психиатрический стационар». Подзащитная не боится этого, она просто говорит, мол, почему я должна ложиться на принудительное лечение, если я не совершала того, что мне вменяют. Добровольно она хочет лечиться. Мы говорим о том, что необходимости помещения Любови Николаевны в стационар, именно в таком виде, в котором предлагает следствие, на сегодняшний день нет. Моя подзащитная утверждает, что не настолько социально опасна, чтобы ложиться в стационар, но готова добровольно проходить необходимое лечение того заболевания, которое выявила экспертиза. Она — больной человек, по мнению врачей, но себя она считает не хуже, чем другие.
На вопрос, признает ли подсудимая свою вину перед ребенком, Сергей Александрович ответил следующее:
— Доказательств того, что она совершала эти деяния, нет в материалах уголовного дела. Защита будет настаивать на том, чтобы следствию было отказано в удовлетворении требований. Факт, зафиксированный на видео — единичный, и его подсудимая признает.
Однако, как утверждает Сергей Исаев, 10 фактов, о которых на основании показаний потерпевшей девочки и других доказательств говорит следствие, нет. Подсудимая признает только тот факт, который зафиксирован на видео, это произошло 4 января 2017 года.
По словам адвоката, уже тогда Шварцкоп была больна.
— Заболела давно, — сказал Сергей Александрович, — но психиатрический диагноз был установлен только в результате стационарной экспертизы.
О девочке
Сейчас девочка живет в приемной семье в сельской местности. По словам адвоката, с тех пор, как ребенка забрали из города, у девочки произошел регресс в развитии.
— У девочки отягощенная наследственность, когда Любовь Николаевна взяла ее, ребенок даже не говорил. Несмотря на это, моя подзащитная «подняла» дочь за пять лет — все видели кадры по телевидению: как девочка поет, участвует в самодеятельности. Но мы заметили, когда ребенка допрашивали, что у девочки начался регресс. Она даже не может вспомнить, с кем жила, не знает маму [Любовь] по имени. По мнению Шварцкоп, девочка принимает или больше, или меньше лекарств, чем нужно — ребенок не такой, какой был, — рассказал Сергей Исаев.
Приемная мать ребенка, Тамара — взрослая женщина, воспитавшая пятерых родных детей, сейчас в ее семье растет четыре приемных малыша.
Женщина сегодня присутствовала на суде. Она опровергла слова адвоката о регрессе дочери.
— Нормально все у дочери с интеллектом. Все она помнит — и с кем жила, и как маму звали, и деда, и бабушку, всех она помнит. Никаких диагнозов у нее нет, все нормально, мы комиссию перед школой недавно прошли.
Тамара рассказала и о том, вспоминает ли ребенок прошлую жизнь.
— Раньше вспоминала, сейчас — реже. О тех случаях сейчас не разговариваем. Страшно это все, конечно, как она рассказывала. Она боялась первое время. Из школы придет, если она что-то не может, сразу в слезы — боится, что ее накажут. Сейчас поспокойнее стала, она уже знает, что ее не будут трогать и бить. Придет и спрашивает — правильно сделала или не правильно. Но все проходит, все забывается в домашней обстановке, — рассказывает Тамара.
Судить Любовь Тамара не берется, говорит, что совсем не знает эту женщину и лично ее не видела.
Свидетель по делу — Ксения Рудакова, бывшая медсестра в детском саду, который посещала девочка, рассказала, что синяки на теле ребенка были не единожды.
— В 2015-2016 годах мы в садике впервые увидели следы побоев, достаточно большие — синяки, но уже заживающие. Несколько раз синяки были, заметные. Один раз на боку, потом — на животе, сильно. На голове тоже была ссадина, уже в 2017 году. Спрашивали в группе у девочки, что случилось, отвечала: «Мама, дедушка…». Сообщили психологу, та начала бить тревогу, потом уже дело закрутилось. Мы знали, что ребенок неродной. С мамой не разговаривали — поздно забирала ребенка, не успевали ее застать.
Слова адвоката о диагнозах и отставании Ксения опровергла.
— По поведению девочка активная, нормально и спокойно себя вела, отставания от развития не было, на уровне. Про диагнозы я была не в курсе, никаких препаратов нам не передавали.
Пока неизвестно, придется ли Любови Шварцкоп лечиться принудительно или добровольно, ясно одно: ребенка ей в любом случае вернуть не удастся.
Напомним
Дело Любови Шварцкоп прогремело на всю страну. Бывший педагог одной из первоуральских школ пять лет воспитывала приемную дочь. Как выяснилось, не только словом, но и делом — весной 2017 года в одном из сообществ Первоуральска появилась видеозапись, на которой отчетливо было видно, как женщина кричит на ребенка и бьет его. Видео снял и выложил в интернет бывший сожитель Любови. По факту жестокого обращения с девочкой, после проверки, еще летом 2017-го, было возбуждено уголовное дело по статье «Истязание». Наказание по этой статье — от трех до семи лет лишения свободы.
— По версии следствия, в 2011 году подозреваемая взяла на воспитание в семью девочку. С октября 2015-го по май 2017-го года женщина систематически избивала ее ремнем по малозначимым поводам, применяла психическое насилие, — описали тогда обстоятельства в пресс-службе СКР по Свердловской области.