Все начала моя мама, а до этого — моя бабушка, знаменитая ростовская красавица Клавдия Никитична. Моя мама в своей молодости очень любила модничать, шила платья. После войны это была жажда женщин всего мира. На уровне увлечения решила шитье не оставлять — пошла в технологи швейного производства, настолько влюбилась в красоту платья. Одевала двух своих красавиц-дочерей в необычайно красивые шитые платья. И это в сером СССР! Я родилась последней в этой связке женщин, любящих красиво одеваться, меня обшивала даже сестра — я всегда отличалась от своих сверстниц.
Когда мне было 10 лет, я решила, что стану самым известным на всю страну модельером, и одену всех женщин в очень красивую одежду, которую буду придумывать сама. Я тогда еще считала, что знаю, что такое красивая одежда, как ее делать и как ее носить.
В определенный момент я поняла, что мне тесно. Надо сделать что-то знаменитое! И тут я посмотрела на мужчин, ведь для женщин столько всего придумано, а мужчины… вот где можно покопать. Я понимала, что классический пиджак — это жестко, это устарело, а джемпер, в котором ходит Билл Гейц — это, блин, какой-то мешок. Надо их непротиворечиво объединить — и чтобы лоск пиджака, и чтобы страшно удобно как трикотаж. Боже! Так это же трикотажный пиджак!
Сегодняшний трикотаж — высокотехнологичная космическая ракета.
Пока я искала, пока я разбиралась с технологией, с пряжей, заказала одной вязальщице пиджак без подкладки. Ее мозг вскипел, мы страшно ругались во время работы, я понимала, что без этого что-то новое не рождается, терпела, но мы сделали первое подобие. Я была счастлива.
Мужчина, на которого надели это изделие, вырос в своих глазах, в моих глазах и глазах всех окружающих женщин. Его партнеры и клиенты спрашивали, не дизайнерская ли это вещь. Он отвечал — да. Наверное, очень дорого? Он многозначительно кивал. Все окружающие женщины визжали.
С апреля по декабрь прошлого года делала это пиджак на предприятии. Три месяца мы только договаривались, они боялись браться — новая технология как-никак. Долго доставляли пряжу из Италии, потом три месяца мы делали первую единичку, размножали в разных размерах. Я искала пуговицы, классную упаковку, делала логотип в Красноярске, этикетки в Москве. Это было потрясающе интересно, куча нервотрепки и новых знаний. Выпустили первую партию в 130 штук. Затраты были очень большие, изделие получилось класса люкс, по цене бутиков. Поэтому для состоятельных людей.
Мне все говорили — надо патентовать. Я изучила этот вопрос, отправила заявку — выслали одобрение. А что это значит? Если кто-нибудь скажет, я придумал пиджак, я скажу — нет, я придумала. Если у человека нет бумажки — патента — то я победила, радио придумала я. А если кто-то скажет, что у нас был показ, фотографии, и все это раньше, чем мой патент — то победили они. В результате я поняла, что бессмысленно идти дальше. Можно, конечно, патентовать производство — я придумала, это мое, покупайте у меня право производить. Но такой патент стоит очень дорого. Это другая степень. А если кто-то будет производить сейчас, я ничего не смогу сделать — ну, придумала и придумала.
Я научилась считывать будущее в моде с информационного поля земли, как это делают крупные дизайнеры. Могу делать тенденцию и могу принести в Россию моду. Я сейчас занята вопросом, как нашим дизайнерам объяснить — как некая Татьяна Ершова придумала, как делать моду в Россию. Когда я разговариваю с людьми, которые занимаются модой, красотой и спрашиваю, что они делают? Делают ли они тенденцию? Они лишь разевают на меня глаза и говорят — мы берем западную тенденцию и прививаем ее в России, удивляются, как это диктовать тенденцию в России, ведь с 18 века все считываем с Парижа.
Стиль — он легок в потреблении, он дешев, бесплатен, удобен, сексуален. В основе стиля лежит удовольствие.
У меня нет ни стиля, ни моды. Я — вне системы. То, что на мне — это все лабораторные образцы, я изучала что-то. Мой стиль — это белый халат.
Творчество — вот я могу так, могу так, а могу еще и крестиком, — это путь тупиковый и замыленный. Надо искать то, что будет нужным людям, это предлагать и быть самым первым. Это гораздо интереснее с точки зрения производства, творчества и амбиций, и это очень интересно потребителю. Какие-то очень конструктивные новые вещи, которые потом входят в быт. А не просто так творить для себя.
Я выпускаю коллекцию с идейной подоплекой — это надо носить, потому что это встроено в жизнь природой, планетой, цивилизацией. Глобально? Да, я в 10 лет глобально заложила направление своей просеки.
У нас гардеробы делятся на три части — наш стиль (мусорная яма в нашей голове про стиль) это основа, черные брюки и водолазка, есть мода — о которой мы понятия не имеем, которая страшно притягательна, и к которой мы периодически прилипаем, а, отлипнув, говорим — слава богу, пронесло. И есть вещи, которые вне времени — можно назвать это классикой, но это вещи, которые вне времени. Ее никуда нельзя отнести, но эти вещи можно надеть в любое время года, в любое десятилетие.
Школьная форма определена содержанием. Это значит, что в нашей стране учителя знают, чему учить. Не надо бояться, что все одинаковые. Индивидуальности проявляются именно на общем фоне, индивидуальность внутри. Это все классно, школьной формой гордятся закрытые элитные школы. Наша задача успокоиться и понять, какое у нас содержание. Принять это и жить с этим. Можно рюшечки, клеточки и горошки надевать после двух часов дня и как угодно выглядеть. А здесь мы учимся и получаем тот багаж, который всегда нас будет питать.
Вот в таблицу умножения ни у кого не возникает внести изменения? Есть эталоны. Так вот школьная форма она должна отражать этот эталон. Рукав формы должен быть длинный, юбка либо в пол, либо до колена — это эталонные длины. Царь, когда вводил школьную форму в Смольный, обозначил, какой она должна быть. Была сделана потрясающая вещь для России — мальчиков нужно было сделать офицерами, защитниками, а девочек — вывести в социальную жизнь. Она должна быть образованной, но должна быть женщиной, матерью. Поэтому одели в очень скромное платье. Чем скромнее девушка воспитана в детстве, тем выше у нее моральное развитие. Оттуда выходили самые дорогие, лучшие невесты и самые лучшие мужи.
В 1917 году у нас отняли высокое — отняли религию, сняли шапку, а высокое в человеке должно быть — некое третье, эталон, который управляет человеком.
Когда я беседую с отечественными промышленниками, то спрашиваю — готовы ли они одевать элиту России? Мы не думали даже об этом. У нас люди даже не думают о том, что одеть короля. А в Европе, когда кто-то начинает бизнес и доходит до каких-то высот, то сразу думает — я хочу одеть короля. Нам же нужно одеть массы. Как вы оденете массы, когда вы не знаете, как одеть элиту?
Деньги, если представлять над собой, то туда очень тяжело подпрыгивать, брать их, а если представить их под собой, то нагнуться и подобрать гораздо проще.
Цвет гармонии — это тот цвет, который мы с удовольствием берем рукой и надеваем на себя. Для меня в данную минуту — это те цвета, которые на мне. Светло-серый, например. Это цвет управляющий. Я учусь управлять своим миром моды. Когда человеку не хватает энергии, он надевает на себя красный или черный цвет. Много людей, заметьте, ходят в таком цвете. Понятие гармони растиражировано для людей как нечто зеленое, природное, но есть и другая сторона модели. Если рассматривать, что все едино, то любой цвет несет в себе информацию других цветов. Внешний цвет говорит о внутреннем состоянии.
Стиль у нас в городе? У нас понятия стиля нет по всей стране. Никто не знает, что такое стиль, какие у него законы и как он развивается, откуда он берется.
Я не отношусь к людям как к иконам в последнее время, а вот как к учителям — возможно. Есть ли для меня иконы стиля — пожалуй, нет.
Я к миру моды отношусь пренебрежительно, несмотря на то, что это моя жизнь. У меня есть более высокие ценности.
Вполне возможно, что кто-то считает меня выскочкой, но это люди, которые меня боятся. Когда со мной беседуешь, то понимаешь, что я знаю настолько больше, что я настолько впереди бытующего мнения, что критиковать меня бесполезно. Я говорю о том, о чем человек пока даже не сформировал своего мнения, пока не на том уровне.
Фото — Анастасия Пономарёва, модель — Дмитрий Паксеев
PS. Несмотря на на условия использования https://www.gorodskievesti.ru/license/, копирование материалов этой рубрики запрещено.