В Первоуральске муж несколько раз пытался убить свою жену

Любовь до гроба, отчаянная ревность, безумства в проявлениях чувств — трагично, но красиво это выглядит в произведениях Шекспира. В реальности Первоуральска от красоты не остается и следа: лишь страх за собственную жизнь и желание пожить спокойно — хоть денечек, хоть минутку — без того, с кем раньше делила и быт, и постель. О Надежде и Сергее Мелентьевых стало известно еще 3 ноября 2013 года — тогда жители Динаса были потрясены поступком Сергея: мужчина взял бывшую жену в заложницы, облил квартиру ацетоном, грозился пустить газ, а ее повесить. Как в сказке — жили долго и счастливо и умерли в один день, только бывший супруг не спросил женщину, готова ли она умереть. К счастью, вмешались правоохранители, Надежду удалось вызволить, а Сергея отправили в психиатрическую клинику. Состоялся и суд — 300 часов исправительных работ и никакого срока, даже условного. В январе 2014 года Надежда вновь пострадала — на этот раз повезло меньше, и женщина оказалась в реанимации после 60 таблеток сильного успокоительного. Спасти Надежду удалось, и уже на больничной койке она рассказала «Городским вестям» подробности. 

 

Надежда Мелентьева оказалась в реанимации после того, как бывший муж заставил выпить ее 60 таблеток сильного успокоительного
Уже более 15 лет Надежда Мелентьева терпит побои со стороны своего мужа Сергея.
Супруги развелись в 2000 году, но отношений не прекратили. Очередная встреча с экс­супругом закончилась для Надежды реанимацией — ее с трудом откачали после 60 таблеток успокоительного. Выпить их ее заставил бывший муж.

 

Без свидетелей

Надежда и Сергей познакомились еще в школе. Он старше ее всего на год, ухаживал, делал подарки, был знаком с родителями Нади и часто гостил в их доме. Почти сразу после школы молодые люди поженились, родилась дочь Алена. Казалось бы, живи и радуйся, но не тут­-то было: Сергей, по словам Надежды, начал выпивать, распускать руки и делал это с завидной регулярностью.

— Постоянно что-­то случалось с ней — то с синяком придет, то нос сломан, — рассказывает мать Надежды Галина Федоровна. — Мы переживали, не знали, что делать, но не думали, что все это примет такие чудовищные формы.

Прожив три года, супруги развелись. Случилось это в 2000 году. Но точку в отношениях так и не поставили — Сергей приходил к женщине, просил прощения, стоя на коленях, обещал, что никогда больше не позволит себе поднять руку. Надежда верила, прощала — уже бывшие супруги снова сходились, и было это не один раз. Мирно жить удавалось не больше месяца.

— Сергей становится агрессивным, когда выпивает — а выпивает он часто, — говорит сама Надежда. Женщина подбирает слова, опускает глаза, смущается: ей до сих пор кажется, что выносить свою историю на всеобщее обозрение стыдно — как сор из избы. На обращении в прессу настояли родные и друзья — им очевидно, что очередная встреча с бывшим мужем может оказаться для нее последней.

— Работал вахтовым методом, — продолжает пострадавшая. — Месяц его дома нет, а потом полтора­два месяца дома. За это время успевала натерпеться всякого — побои, унижения, оскорбления, и все это на глазах дочери.

Когда муж поднял руку в первый раз, Надежда уже и не помнит — давно это было, но в полицию заявление написала не сразу. Писала уже позже, но дело не возбуждали, мол, семья, сами разберетесь. Если Надежда настаивала, спрашивали — есть ли свидетели. Таковых, конечно, не было.

— Какие свидетели? Не будешь же по дому бегать, спрашивать, может кто­нибудь что­нибудь видел, а в квартире мы одни, — разводит руками женщина.

 Плакал, умолял, бил

Если раньше Сергей Мелентьев давил на жалость и плакал, уговаривая Надежду вернуться, то ситуация изменилась, когда она встретила другого мужчину. У Сергея появилась навязчивая идея — если бывшая супруга не вернется к нему, то не достанется никому другому в принципе. Раз уговоры и слезы не помогают, то женщину надо запугать, подавить волю. И это ему отлично удавалось.

— Он смски присылал, от которых я просто в состояние ступора впадаю: «Ты без меня жить не будешь, я тебя все равно убью», — сетует Надежда. — Я на базе отдыха «Светофор» работаю, дорога через лес. Мне постоянно кажется, что он и там за мной следит, коллеги встречают меня по пути. Я вообще стараюсь одна не передвигаться — на стоянке, где я сейчас ставлю машину (раньше Надежда оставляла машину у дома, но в последнее время это стало опасно — замки оказывались залитыми клеем, а покрышки — проколотыми — ред.), меня тоже встречают родные.

8 января Надежду никто не встречал — она успела лишь позвонить, что доехала до стоянки и собирается домой, а после этого пропала.

— Мы с Аленой оборвали телефон — но дозвониться не смогли, переживали, бегали по окрестностям и возможным местам, куда Сергей мог ее увезти, — говорит Галина Федоровна. — Тщетно. Всю ночь не сомкнули глаз. Я ездила в полицию, пыталась подать заявление, но его не принимали — мол, покатаются и сами вернутся. Я­-то знаю, чем это могло закончиться! На следующий день мы наняли машину и снова стали искать Надю, ездили даже в гаражи — искали хоть какие-­то следы. Это не первый раз, когда он похищает Надю, увозит, запирает, избивает и делает с ней все, что хочет. А потом узнали, что в реанимацию поступила женщина. Ею оказалась Надежда.

IMG_3010
За Надежду Мелентьеву переживает ее мама Галина Федоровна и друзья. Именно они настояли на обращении в прессу, ведь другого способа справиться с террором Сергея Мелентьева, кроме как огласка, они больше не видят.

Пока мама рассказывает, Надежда молчит и смотрит в пол. На лице — явные следы побоев.

— Он встретил меня на стоянке, — рассказывает, как было дело, пострадавшая. — Сразу отобрал телефон, затолкал в машину и повез в сторону Хомутовки. До деревни мы не доехали, а свернули в лес…

— Вы пытались привлечь внимание, позвать на помощь, когда он начал отнимать телефон? — спрашиваем мы.

— Это бесполезно, — отвечает женщина. — Я научена горьким опытом, что, если начну шуметь и сопротивляться, то получу удар в лицо. После того, как мы остановились в районе Хомутовки, Сергей еще раз сказал, что жить с другим я не буду.

По словам женщины, бывший муж к встрече подготовился основательно — с собой у него был флакончик с бензином, нож и сильнодействующее успокоительное.

— Он приехал с понятной целью — не убить, так покалечить, — чуть не плачет Надежда. — Достал пузырек с таблетками, добавил еще десяток и приказал мне их выпить.

— Зачем вы это сделали? — снова не понимаем мы.

— Знаете, выбор-­то был не особенно большой. Он сказал, либо я выпью таблетки, либо он обольет меня бензином и подожжет — кому я буду нужна такая красавица, — объясняет женщина. — Я подумала, выпью, а там будь, что будет — может, спасут. Через десять минут я отключилась и не помню, что было дальше, как оказалась в больнице.

Надежду нашли в ее собственной машине на стоянке. Сергея в автомобиле не было.

— Я не знаю, что мне сейчас делать. Я боюсь, — говорит Надежда Мелентьева. — Я устала ходить и оглядываться, мне стыдно перед дочерью — она уже давно не любит папу. Он угрожает не только мне, но и моим родителям. Очень надеюсь, что полиция сейчас отнесется к моей ситуации серьезно, а не просто как к семейным разборкам.

 Я ее люблю

Наученные горьким опытом соседских и семейных войн, мы не могли не спросить у Сергея Мелентьева, почему он пытается сжить со свету бывшую супругу. Перед тем, как наведаться в гости к человеку, у которого, по словам очевидцев, при себе всегда есть нож, мы позвонили местным участковым. Те не стали отрицать, что отношения у экс-­супругов сложные, но агрессию у Мелентьева провоцирует исключительно Надежда, а с посторонними он общается адекватно. Перед тем, как постучаться в квартиру к местному Отелло, мы поговорили с соседями. Но и те дали положительные отклики — не пьет, не дебоширит, работящий. Правда, и живет он здесь недавно — переехал к родителям после окончательного разрыва с супругой.

getImage

Сергей удивительно быстро пошел на контакт, не стал хлопать дверями или пытаться спустить журналистов с лестницы. Мужчина заметно нервничал — даже вернулся в квартиру за сигаретами.

— Много она успела про меня наплести — и убить я ее пытался, и бил, — говорит свою правду Сергей. — Я ее люблю, на других женщин вообще смотреть не могу. Пытался ее вернуть — все для нее делал, продукты покупал, когда в холодильнике у нее мышь повесилась. Ничего не жалел, даже кредит на машину выплачивать помогал. Уговаривал, умолял, а потом просто решил припугнуть — конечно, я бы не стал ее поджигать или вешать. Бить начал знаете почему? Она же мне изменяла: я на вахте, а она гуляет. Терпел, прощал. А сейчас, после этой истории…

— Так зачем таблетки-­то ее выпить заставили? — спрашиваем мы.

— Мы вместе пили, чтобы умереть.

— Как Ромео и Джульетта, что ли?

— Ну, почти. Мы пополам выпили.

— А почему она оказалась в реанимации с избитым лицом, а вы нет?

Четкого ответа на этот вопрос нам получить не удалось.

В завершении разговора с Сергеем мы озвучили ему свою просьбу:

— Нам бы не хотелось, чтобы после нашего визита вы стали преследовать свою бывшую супругу еще больше — мол, опозорила на весь мир…

— Да я вообще к ней больше не подойду! Пусть идет на все четыре стороны! Заявление из полиции если заберет, я вообще про нее больше не вспомню. Даже мебель, которую я купил, пусть себе оставит.

На сегодняшний день дело передано в следственный отдел следственного комитета. К Надежде Мелентьевой в палату в отделение терапии дважды приходил следователь.

 KOC4802-2Игры на подсознательном уровне

Марина Быкова, психотерапевт

Что касается женщины, то могу сказать однозначно — прослеживается типичное поведение жертвы. Столько лет в этих отношениях — отпор дать так и не смогла. Думаю, что Надежда — человек довольно мягкохарактерный, с развитым чувством типично женской жалости. Хочу отметить, что наши женщины очень плохо знают мужскую психологию, а ведь литературы навалом — читай не хочу. Мужчины постоянно прощупывают диапазон допустимого: захотел — пришел в десять, ничего не сказали, потом в одиннадцать… Это к тому, что если мужчина ударил один раз, то он будет это делать и впредь — он уже перешел рамки дозволенного, когда этого нельзя делать в принципе. Я не устаю говорить женщинам, что если вы не хотите жить с алкоголиком, то никогда не пускайте к себе мужчину пьяным и тем более не ложитесь с ним в постель. Отношения и их рамки устанавливают с самого начала. У меня немаленький опыт общения с женщинами, которых регулярно и жестоко бьют мужчины. Спрашиваю: почему терпите? Так на коленях стоял, просил прощения, бес попутал. Я не устаю рисовать следующий сценарий: а если голову проломит, сделает «овощем» или просто убьет, вам легче станет? Поплачет недельку на могилке, а потом у него своя жизнь продолжится, но без вас. Либо вы позволяете происходить этому в вашей жизни — ругать матом, диктовать условия, унижать, либо вы понимаете: ваша жизнь — ваши правила.

Что касается этой ситуации, то оба — и Надежда, и Сергей — достаточно наигрались в «кошки­-мышки». Все время после развода у нее была иллюзия, что она свободна, а у него — что он женат. Причем на подсознательном уровне эти игры устраивают обоих: я — жертва, ты — охотник. Согласитесь, если мужчина вам не мил, то вы все сделаете, чтобы искоренить общение с ним. Я сомневаюсь, что сама Надежда сейчас способна дать отпор. В ситуации с «кухонными бойцами», смелыми вояками с женщинами и детьми, надо подключать третьих лиц, желательно мужчин с нормальной психикой и внушительной комплекцией. «Кухонные бойцы», как правило, смелы только с женщинами. Но как только появляется мужчина сильнее него, то он сразу меняет тактику. Варианты: либо дать отпор, либо менять местожительство и уезжать из города. Похоже на игры на подсознательном уровне.

 

В следственном отделе Следственного комитета от комментариев пока воздерживаются — дело поступило в их ведение совсем недавно. Поэтому почему до сих пор бездействовали правоохранители, а также почему посягательства на жизнь Надежды Мелентьевой расценивались как хулиганство, а не угроза убийством, мы узнаем чуть позже.