А ведь уже пять лет прошло с тех суетливых дней, бессонных ночей, когда ЕГЭ сданы, а расслабиться до конца ты все равно не можешь. Все одноклассники уже счастливо гуляют и порой только отслеживают результаты на сайтах вузов. А я нервничаю вплоть до августа, места себе не нахожу. Все потому, что поступаю я не на экономиста, юриста, медика, астронома, как все нормальные люди, а, ё-моё, на журналиста!
Чтобы поступить на факультет журналистики, кроме результатов ЕГЭ по русскому языку и литературе, нужно пройти творческий конкурс — собеседование, написать сочинение и предоставить опубликованные в зарегистрированных СМИ публикации.
Поэтому вместо того, чтобы наслаждаться летом, я бешено гоняю по редакциям в Первоуральске и Екатеринбурге, беру задания, пишу, переделываю, опять пишу. Выслушиваю критику редакторов, звоню и жалуюсь маме, иду, покупаю шоколадки все тем же обидевшим меня редакторам, чтобы поблагодарить за то, что напечатали хотя бы мою фамилию под текстом, который отредактирован до неузнаваемости. А вечерами читаю учебник истории и книгу Ганапольского, чтобы пройти собеседование. А ведь это только июль.
А до этого я два года с завидной регулярностью публикую свои незатейливые заметки на страницах заводской многотиражки. Изворачиваюсь, совмещая школу и свою юнкоровскую работу. Все для того, чтобы поступить на заветный факультет журналистики. В итоге я сдаю около 15 разножанровых материалов. А на собеседовании я общалась с представителями факультета — доцентом Рафаилом Лутфулловичем Исхаковым и профессором Дмитрием Леонидовичем Стровским. В общем, за творческий конкурс я получила 100 баллов, чему была несказанно рада.
С февраля этого года я полноценно работаю корреспондентом в газете «Городские вести» и редактором молодежной страницы «Крик». В нашей молодежной команде есть три девочки-умницы, которые усиленно работают в газете, пишут материалы, все по той же причине — журналистами стать хотят. Написала я им рекомендации для поступления и теперь вместе с ними тусуюсь на журфаковском сайте, ожидая результатов.
А на днях в редакцию заходит девушка. Разговариваем:
— Я на журфак поступаю. Можно у вас статью опубликовать?
— О чем ваша «статья»?
— Про молодежную рок-группу Первоуральска.
Ну, другой темы-то никто, собственно, и не ожидал.
— Давайте посмотрим, — говорю я.
Скидываем ее материал с флэшки.
— Могу я быть уверена, что в этом номере моя статья выйдет? Мне просто до 14 июля нужно документы в университет сдать.
— А вы больше нигде не публиковались? Это единственная ваша публикация? — удивляюсь я. — На факультет журналистики нужно, по-моему, минимум шесть публикаций.
— У меня еще есть статьи, но я их нигде не печатала.
Это меня, опять же, удивило. А еще поразил тот факт, что девушка, зная, что поступает на журфак, принесла ЕДИНСТВЕННЫЙ материал за несколько дней до окончания приема документов.
— Мне нужно быть уверенной, что он выйдет, — повторяет девушка.
Дабы помочь юной акуле пера поступить на факультет журналистики, я двигаю материалы ребят из молодежной редакции и ставлю ее текст. Читая, понимаю, что написана-то чепуха. Молчу, что информационным поводом там и не пахнет. Что и как пишет автор, можете почитать ниже. Редактирую текст, как могу, как умею, ищу дополнительную инфу в интернете, и заметка выходит в ближайшем номере. Кстати, уважаемый читатель, сравни, что исправлено-то чуть-чуть совсем. Но и после правки текст нельзя назвать хорошим.
— Кто редактировал мою статью? — заходит на следующий день негодующий автор. Я немного опешила от наезда девушки и робко поднимаю руку. — Вы вообще видели, что вы напечатали?
Как вам сказать. Мы в редакции вообще, видимо, не привыкли читать тексты, которые публикуем, не смотрим на верстанную полосу. Зачем? Короче, вопрос автора застал меня врасплох. Далее девушка начинает задавать вопросы:
— Почему вы назвали вокалиста гитаристом? Откуда вы взяли, что они едут на этот фестиваль? Еще какие-то там вопросы были. А больше всего мне понравилось:
— И вообще попсово написано, — девушка имела в виду стиль редактирования.
Я посоветовала отправить ей этот материал в «Rolling Stone». Но будущая акула пера не оценила иронии, а просто наезжала, истерила. Я старалась объяснить гениальному автору причины, по которым были отредактированы некоторые моменты. На что девушка мне говорит:
— Конечно, сидите тут все такие редакторА! Признайте свои ошибки хотя бы!
— Да, перепутала вокалиста с гитаристом. Признаю. Какие еще вопросы? Вы хотите опровержение в следующем номере? Вы поступаете на факультет журналистики, вот материал с вашим авторством. Что еще нужно?
Еще череда наездов, а на выходе из редакции девушка спросила:
— Как вас зовут?
Вовремя. Я ответила. И целые выходные ждала, где и когда ждать о себе отзыв.
Дождалась! Смотрите по ссылке!
«В грубой форме, она дала понять, что никакой ответственности за проделанную работу она не несёт, а вся вина лежит на авторе». Черт, неужели я умею грубо разговаривать?
В общем, огромный плюс Лейле за наглость и напор. Но она еще не знает, что все четыре года обучения ей надо будет где-то публиковаться и проходить практику. А еще пока даже не представляет, как тексты могут редактировать в других СМИ. Удачи девушке!
А самое обидное, что она поступит. На платное, но поступит. И мои девочки-умницы из молодежной редакции, которые работали несколько лет, старались, так же поступят на платное. Увы, бюджетных мест на очном отделении журфака всего десять.