64-летний Владимир Журба умер 14 октября — «острая коронарная недостаточность» — написано в медицинском заключении. До этого за 11 лет он перенес несколько инфарктов и инсульт. Вдова Надежда Журба считает, что непрофессионализм и равнодушие первоуральских медиков стали причиной смерти ее мужа. Подробности — в материале «Городских вестей».
Умирать не повезу
Владимиру Журбе стало плохо в субботу, 11 октября. Постоянная давящая боль в груди не позволяла ни есть, ни спать — мужчина никак не мог найти положение, чтобы ему стало хоть немного легче. Надежда Журба от мужа не отходила — наученная горьким опытом многолетних мытарств по больницам, понимала: придется вызывать «скорую».
— Он не хотел «скорую», отказывался, говорил, что его отвезут на Динас (терапевтическое отделение горбольницы №3 — ред.), — говорит Надежда Журба, — а там нет ни должного лечения, ни внимания — ничего.
Промучившись почти сутки, стало понятно: препаратами, имеющимися в арсенале домашней аптечки, делу не поможешь, пора вызывать «скорую помощь».
— Я в тот день хотела к внучке в больницу съездить, проведать, она беременная у нас, но Володя сказал: «Надя, я, кажется, умираю», — продолжает Надежда Журба. — Я поругалась на него сначала, мол, беду накликаешь, но он серьезно так сказал и тихо. Вызвала «скорую». На «скорой» его одноклассник работал. Володя спрашивает: «Ты куда меня повезешь?» Тот отвечает: «В кардиологию поедем, не артачься».
Надежда поехала с мужем. В приемном покое терапии горбольницы №1 их встретил дежурный врач.
— Два часа в «приемнике» проторчали, — возмущается Надежда. — Я сама последние восемь лет медиком работаю, в наркологии, так там анализ крови за час делают, а здесь — два часа. В итоге, выходит молоденькая доктор и говорит: у вас нет инфаркта, езжайте в больницу по месту жительства.
Не показала инфаркт и кардиограмма, сделанная еще врачами «скорой помощи».
Я просила и требовала
В ГБ№3 Владимира Журбу определили в отделение терапии. Надежда все время находилась рядом с мужем — тот боялся оставаться один.
— В понедельник у Володи случился приступ, — чуть не плачет Надежда. — Я просила, требовала, чтобы вызвали «скорую» и направили в кардиологию ГБ№1. Мне сказали: «Отправят обратно, и не с таким отправляли. Договаривайтесь с кардиологией сами». Я договорилась, позвонила, объяснила ситуацию и сказала: моего мужа угробят, заберите к себе. В среду утром должна была приехать «скорая»…
Утра Владимир не дождался: во вторник у него вновь случился приступ, вечером ему поставили укол. Надежда решила сбегать домой, взять необходимые вещи, чтобы переночевать в больнице.
— Побыла дома час, не больше, позвонил Володя, сказал, что ему плохо, я ринулась обратно в больницу. Он не хотел умирать, до этого держал меня за руку и говорил: «Я не хочу, я не хочу», — Надежда уже не сдерживает слез.
Путь в палату Надежде Журбе преградили: мужчины жестами показали, что туда заходить не нужно. Женщина все же зашла, дотронулась до мужа — рука была холодной. В ужасе закричала. Из палаты ее выгнали. Она все приговаривала: «Сейчас приедет «скорая», сейчас приедет. Его увезут в кардиологию, и еще поживем». Сын обнял мать и сказал: «Мама, отца уже 10 минут нет в живых».
— Я не хочу никого обличать — понятно, что после пяти инфарктов не живут, а доживают. Но почему его не взяли в кардиологию? Почему не отправили туда, когда я просила? Пусть полгодика, но он бы еще пожил, — говорит Надежда Журба. — А здесь… Я разговаривала с доктором, который его лечил. Говорит: «У него и сердцато не было». У вас у самих нет сердца — одно равнодушие осталось и бумажки со статистикой!
Владимира Журбу похоронили 17 октября.
Жену понять можно
Фото Анны Неволиной
«Городские вести» обратились за комментарием к главврачу ГБ№3 Александру Цедилкину. Александр Федорович пригласил на встречу с журналистами и заведующего терапевтическим отделением ГБ№3 Владимира Кондрашина.
— Владимир Журба перенес три инфаркта миокарда, — комментирует заведующий терапией. — Первый инфаркт был в 2003 году — обширный. Повторные инфаркты — в 2008 и 2010 годах. Неоднократно проходил лечение в нашем терапевтическом отделении, около 10 раз — в кардиологии ГБ№1. В итоге Владимир Журба умер не от инфаркта, а от острой коронарной недостаточности, которую могло спровоцировать что угодно: от физической нагрузки до стресса. Тахикардия была, но ритм нарушен не был — явных предпосылок для перевода в кардиологическое отделение не было. У него было такое состояние, что он мог умереть в любой момент.
— Представляете, что такое — перенести несколько инфарктов? — подключается к разговору Александр Цедилкин. — На сердце несколько рубцов, оно увеличено в размерах и сокращается не так, как сердце здорового человека. По сути, он мог умереть дома, на улице, в дороге. Я понимаю состояние супруги — пережить утрату тяжело, надо разделить с кем-то эту ношу. Самое простое — обвинить врачей. Но мы сделали все, что было в наших силах.
Хоть «вторым этажом»
Вадим Кучумов, заведующий кардиологическим отделением ГБ№1:
— Кардиологическое отделение обслуживает очень большую территорию — от Решет до Шали, и любой больной с обоснованным подозрением на инфаркт в любом случае госпитализируется в отделение, даже если человек ляжет «вторым этажом». Но кроме этого в отделение привозят огромное количество больных, которые не имеют признаков острого инфаркта миокарда, а имеют в анамнезе перенесенный инфаркт. Этот диагноз называется постинфарктный кардиосклероз. Больные с таким диагнозом должны лечиться в терапевтическом отделении. Наш город территориально поделен между двумя терапевтическими отделениями: микрорайоны Динас и Хромпик относятся к горбольнице №3, а территория первой и второй поликлиники относятся к отделению терапии ГБ№1. Для того, чтобы подтвердить или исключить инфаркт или предынфарктное состояние, врач в приемном отделении общается с больным, снимает кардиограмму, берет маркеры некроза инфаркта миокарда, то есть точные анализы, показывающие, есть ли повреждения сердечной мышцы. В данном случае с Владимиром Журбой все это было сделано: кардиограмма была без отрицательной динамики, маркеры некроза миокарда были в норме, врач не посчитала нужным выставить диагноз инфаркт миокарда — у нее не было для этого достаточных оснований. Поэтому с организационной точки зрения все было сделано правильно: дежурный врач не посчитала, что больной был легким — она не отправила его домой, а направила на лечение в терапевтическое отделение по месту жительства на «скорой помощи».
В свою очередь врачи терапевтического отделения, если они поняли, что наступил инфаркт миокарда и их квалификации не хватает, должны были вызвать «скорую помощь» и направить к нам — наше отделение является отделением неотложной помощи, никаких согласований не требуется, такого рода пациентам мы никогда не отказываем в госпитализации.