Вальс, полька, макарена — эти и другие танцы входят в обязательную программу изучения бальных танцев. С ними легко справляются здоровые дети еще на первых этапах обучения. Детям же с отклонениями в развитии бальные танцы даются с трудом. Но уже третий год хореограф Ирина Мурайкина не опускает руки, верит, что даже особенные дети могут овладеть этим искусством.
Саша-то у нас не танцор
Сын Ольги — Саша Панасюк — один из близнецов, ему десять лет. Врачи поставили ему диагноз ДЦП.
— Три года назад мы ходили к логопеду, а после занятий встретили Ирину Мурайкину. Мы знакомы давно — старшая дочь занималась у нее в бальной студии. Мы разговорились, а Саша в этот момент стоял рядом и пританцовывал, слушая музыку, доносившуюся со сцены. Я тогда сказала: «К сожалению, Саша-то у нас не танцор», — вспоминает Ольга. — На что Ирина Николаевна ответила: «Не надо падать духом».
Мы общаемся с Ольгой в подвальном помещении дома №21а по улице Ленина. Ольга говорит почти шепотом — за стеной проходило занятие танцами. Каждое воскресенье Ольга и еще пять мамочек водят сюда своих детей, верят, что эти занятия положительно влияют на их ребят.
— Ирина Николаевна позвонила мне сама, рассказала о своем желании собрать небольшую группу таких деток и заниматься с ними танцами, — продолжает Ольга. — Я рассказала тогда об этой инициативе в нашем детском саду, обзвонил мам, которых знала.
Тогда собрали небольшую группу из шести человек — три мальчика и три девочки — и начали заниматься. Детки в возрасте от восьми до десяти лет, большинство с диагнозом ДЦП, умственной отсталостью в той или иной степени с сопутствующими болезнями.
Не делю детей по здоровью
С того момента прошло уже три года, мальчики из первого состава остались, девочки пока каждый год меняются — по состоянию здоровья они не смогли посещать кружок. Занятия проходят раз в неделю по воскресеньям по сорок минут, больше не получается, потому что дети устают. Сначала у ребят проходит разминка, потом они учат движения, повторяют их — тренировки проходят в точно таком же режиме, как и у здоровых детей — потом хореограф даже ставит небольшие танцы.
— Я им даю игры на внимание, тактильные упражнения, затем мы учим танцы, которые я ставлю и с обычными детьми такого же возраста, — рассказывает Ирина Мурайкина. — Пока у нас в репертуаре полька, макарена, потихоньку разучиваем вальс. Я вообще стараюсь не делить детей на здоровых и не здоровых. У каждой группы одна и та же система.
По мнению хореографа, реабилитация через танец — это один из самых эффективных методов воздействия на человека с ограниченными возможностями.
— Идея теплилась уже давно. Мне просто хотелось сделать что-то полезное. Я долго обдумывала, сама созревала. Потом увидела Олю с Сашей, и уже основательно решила, что пора, — говорит Ирина Николаевна. — Первая задача, которая передо мной стояла — это привлечь внимание детей, сделать так, чтобы они перестали меня бояться и начали слушать. Для меня это было очень тяжело, потому что в начале мне и самой было страшно работать со сложными детками. Я их не понимала, они меня не понимали. И руки опускались. Но когда я посмотрела на них через полгода, я поняла, что все не зря.
Плату не берет
Саша Панасюк, Ярослав Сапегин и Диана Бадертдинова старательно выполняют все движения, которые задает им преподаватель. Первое время, как вспоминает Ольга Панасюк, на занятие приходилось ходить и ей самой.
— У Саши диагноз потяжелее, чем у остальных деток, поэтому первые занятия мне приходилось посещать вместе с ним. И я видела их работу. Ирина Николаевна на всех занятиях всегда с улыбкой, индивидуально подходит к каждому ребенку, показываем ему упражнения, — говорит Ольга. — Дети же все сложные, поэтому просто успокоить их, поставить в один ряд — это уже титанический труд.
Ирина Мурайкина, хореограф:
— Мне просто хотелось сделать что-то полезное, — говорит Ирина Мурайкина. — В начале было очень тяжело, потому что в начале мне и самой было страшно работать со сложными детками. Я их не понимала, они меня не понимали. И руки опускались. Но когда я посмотрела на них через полгода, поняла, что все не зря.
Плату за занятия Ирина Мурайкина не берет. На банальный вопрос — почему, только улыбается и пожимает плечами.
— На наши настоятельные просьбы подумать и взять какую-нибудь плату Ирина Николаевна всегда отвечает четким отказом, — рассказывает мама Ярослава Ирина Сапегина. — Знаете, зачастую педагоги, которым платят деньги за их работу, столько не дают ребенку, сколько мы получаем на этих занятиях. Потому что человек работает с любовью, с желанием. Мы благодарны ей, что можем привести ребенка, не только развлечь его, но и развить. Как бы дети не капризничали, она к ним всегда с добротой относится.
Когда-нибудь выведут на сцену
Спустя три года дети освоились в бальной студии и уже порой сами просятся на занятия.
— Саше поначалу не нравилось ходить. Потому что это не просто дискотека, от него все равно требуются какие-то определенные движения, здесь нужно выполнять задания, — продолжает Ольга. — Прошел год, и он эти занятия полюбил. Включаем музыку, и он танцует уже дома. Знает, что по воскресеньям мы должны пойти танцевать и уже с утра начинает проситься.
Ольга Панасюк признается, что даже и не мечтала, что ее сын будет когда-то ходить на бальные танцы. Ведь таких особенных деток не то, что на танцы, вообще в кружки не берут. А как отмечают мамы, для детей с отклонениями в развитии очень важна социализация.
— У нас же нет, как такового круга общения. И даже то, что они собираются все вместе общаются между собой — это уже очень хорошо. И для их развития много значит, потому что дети смотрят друг на друга и тянутся в развитии, — говорит Ирина Сапегина. — Если с детства учить детей общаться, им потом будет проще адаптироваться. Для нас важен сам процесс занятий, к тому же мы сейчас, мы начали ходить на концерты, смотрим, как другие танцуют, подсознательно стремимся к тому же.
Родители в голос говорят, что кардинальных сдвигов от занятий они не ждут, но соглашаются друг с другом — прогресс на лицо.
— Для нас эти занятия — отдушина. Мамы обсуждают какие-то проблемы между собой, дети тоже общаются между собой, — делится Сапегина. — Я не знаю, достигнем ли мы того, что нас когда-нибудь выведут на сцену. Важнее то, что сейчас происходит на тренировках.