Писатель-фантаст Роман Злотников: «Меня подводят писатели — приходится писать самому»

10 миллионов книг — суммарный тираж писателя-фантаста Романа Злотникова с 1998 года. Дебютировав космической оперой «Шпаги над звездами», Злотников не испугался и пошел дальше, сделав хобби своей профессией. Накануне писатель побывал в Первоуральске, где для него была организована встреча с читателями.

— Почему Первоуральск? Случайно, так получилось. Но я в восторге от города, который как бы слегка застрял в 90-х — чувствуется разруха, но чувствуется и другое — уникальный колорит.

Несколько десятков поклонников, стенд с книгами писателя и атмосфера непринужденного общения с перлами Злотникова, часть из которых записали «Городские вести».

Фото Анны Неволинй
Фото Анны Неволинй

О том, когда иногда лучше не снять, чем снять

Когда мне предложили в первый раз писать в соавторстве, я спросил: как? Не попробуешь — не узнаешь, отвечали мне. А поскольку я устроен таким образом, что предпочитаю вляпаться (чтобы не жалеть, что даже не рискнул), то сказал: есть книга — готов отдать сюжет, но если вы будете это публиковать, я прошу чтобы фамилия моя там не стояла.

Некоторые говорят: не надо писать в соавторстве, эти книги хуже, чем индивидуальные. Я говорю: они же не вместо, они кроме. И для меня эта работа заключается в том, что у меня куча сюжетов, которые либо я никогда не воплощу в жизнь, потому что «вкусные» все равно приберегаю себе, а есть такие сюжеты, до которых дойдет дело только через года и десятилетия. И я понял: если я хочу почитать книжки по этим сюжетам, то надо войти в процесс с соавтором.

Я книжки пишу себе. Меня иногда спрашивают: «Как вы изучаете рынок?» Я отвечаю: «Никак». «А как думаете, какой сюжет пойдет?»  Хрен его знает. Есть некая книжка, которую я хочу почитать, и я начинаю ее искать. Если она написана, то это кайф, я могу не напрягаться, ведь я лентяй. Я хватаю книжку и читаю. Но, как правило, подводят меня писатели: таких книжек не находится, приходится писать самому. Видимо, у меня достаточно распространенные среди любителей фантастики вкусы, и те книжки, которые нравятся мне, и мне хочется почитать, нравятся еще большому количеству народа.

Фото Анны Неволиной
Фото Анны Неволиной

Я бы тоже посмотрел фильм по своей книге. И в игру поиграл. Но пока экранизаций нет.  Фильм — это такая лотерея. Например, если «Властелин конец» снят хорошо, то «Звездный десант» — лучше бы этого фильма не было. Такое дерьмо получилось! Оно зрелищно, со сцецэффектами, но ничего от книги там нет, кроме того, как звездный десант мочит мутантов тараканов-переростков, а те жрут десантников. А книга-то совсем о другом. Автор взял греческую организацию общества классической демократии и перенес ее в будущее. При такой организации общества многие социальные язвы невозможны. Он показал это. У меня сложилось впечатление, что этот фильм специально так сняли, чтобы книгу не читали, потому что это серьезный удар по фетишу современного англосаксонского мира.

О перекосе мозгов

Профессия писателя, к сожалению или к счастью, требует своего вдохновения для получения продукта. И это, с одной стороны, ее достоинство, это вкусно: когда оно есть, ты испытываешь большой эмоциональный подъем, что, в общем, реальное ощущение счастья, когда оно идет, когда получается. С другой стороны, без вдохновения продукта не будет.

Фото Анны Неволиной
Фото Анны Неволиной

Есть люди, которые выдают гигантское количество текста, и вроде по всей   технологии, текст хороший, если анализировать: сюжет отличный, языки правильный, а не читается.

Очень просто понять, легко ли этой профессией заниматься, когда ты смотришь, какой процент населения способен ей зарабатывать. Профессией водителя  способны зарабатывать сотни тысяч людей. Профессия писателя (не просто писать книжку, потому как написать одну книжку может практически любой человек в мире — у него хватит жизненного опыта, накопленных эмоций, чтобы это выплеснуть на страницы книги и получилось бы интересно) — выдавать продукт регулярно. И тут нужен некий склад характера, некий перекос мозгов, чтобы эта эмоция, эта логика, этот сюжетный подход не становился с каждой следующей книжкой скучнее.

Очень сложно принимать решение писать книги, чтобы зарабатывать. Я рискнул пойти на это, потому что у меня был некоторый опыт публикаций. Я подумал: а вдруг? Не с первой книжки, потому что первую книжку не взяли, на второй сказали: ну да, убедили нас, что с вами стоит попробовать поработать, третью книжку опять не взяли, четвертую не взяли. Когда принес пятую, которая вышла первой, сказали: дефолт, сейчас ничего не берем. Я взял рукопись под мышку и пошел по издательствам. В каком-то взяли, при этом сказали, что напечатают, когда смогут, а через два месяца, когда выйдет из печати, может быть, заплатят гонорар. Первую книжку заметили, она попала в рейтинг книжного бизнеса, в книжном обозрении была на втором месте, обошла Леонову, Маринину на неделю. И уступил только одной книжке: «Финансовый отчет за 1998 год с учетом последних изменений в законодательстве». После этого позвонили из издательства, спросили: еще что-нибудь есть?

Роман Злотников:

Как приходят сюжеты? Не знаю. У них надо спросить. Потому что они, заразы, приходят, когда хотят. А когда не хотят — ну, никак не приходят. Сидишь, смотришь тупо на экран, вымучиваешь строчки, которые потом, гарантировано, будут с облегчением стерты. Но кто-то из великих сказал: «Ни дня без строчки!». Вот и пытаешься изо всех сил следовать авторитетам. Не дураки чай, глупого не посоветуют.

О критике

Масса народу в интернете пишет: Злотников исписался. «Восьмой раз прочитал его опус, должен сказать, что это еще хуже, чем предыдущие семь». «Очередной раз убедился, что Злотникова читать невозможно». Я как-то задал вопрос одному из таких товарищей в интернете: «Что ж ты читаешь, если не нравится?» Он отвечает: «А кого еще читать?» Если книги скачивают, читают и книги продаются, то значит «не совсем мертва, девочка еще дергается».

Нельзя писать, не получая удовольствия от процесса.

Во второй год вышло четыре книги, одну написал и три лежало. Переиздана первая (которая пятая) и получился массированный выброс на рынок, и фамилия на слуху. После этого я поехал на конвент в Харьков «Железный мост», сеййчас связи с событиями на Украине его уже не проводят. Я впервые ехал на конвент, хотя был писателем два года, а вокруг крутые. Представляют меня: «Ребята, это Злотников». Реакция: «О! Не читал».

Мне нравятся все мои книжки. Зависит от внешней ситуации и от состояния души.

Обычно я читаю в туалете. Есть даже такой туалетный рейтинг: кину книжку в туалет и смотрю, как читается.

Я поспорю с тем, что мои книги не для подростков. Я не вижу, что у меня есть ограничения по возрасту. С 12 лет — отдельные ребята, у кого уже мозг до определенного уровня развился. С 14 читают массово. Книга разная. Ко мне подошел один товарищ. Он сказал: «Я вас открыл по-другому. Не как автора фантастики, а как человека, который следит за моей жизнью. В первый раз прочитал вашу книжку в 17 лет. Такая классная: и секс описан, и мордобой. Есть что почитать! Потом книжку эту прочитал позже — решил освежить, и понял — она о другом.  Как человек развивается, каким образом начинает балансировать, становится тем, кто что-то может. Я годик подожду и опять буду ее читать, и я уверен, что увижу ее по-новому».

На самом деле, подростковая фантастика — оксюморон. Это вещь, которая должна держать в себе и подростка, и более развитого человека, и состоявшегося.

Библиография:

«Арвендейл», «Герцог Арвендейл», «Император людей», «Мятеж на окраине Галактики», «Бойцы с окраины Галактики», «Принцесса с окраины Галактики», «Шпаги над звёздами», «Восставший из пепла», «И пришел многоликий…», «Последний рейд», «Генерал-адмирал»,

«Генерал-адмирал. На переломе веков», «Генерал-адмирал. Взлет», «Генерал-адмирал. Война», «Землянин», «Землянин. Шаг к звездам»,  «Землянин. На службе Великого дома» и так далее.

У некоторых реакция возвращения в детство есть, увлекает настолько, что не оторваться.

О пиратах

К пиратству я, с одной стороны, отношусь положительно — книги попадают читателю, это на меня работает. С другой стороны, создает определенные трудности: рынок запирачен, издательства не возвращают истраченные в нужном объеме книжки. Исчезли почти переводы, сократились начальные тиражи авторов, а тиражи — это хороший стимул для автора. Новые авторы с большим скрипом прорываются.

От пиратства избавиться нельзя. В США пиратами распространяется 20 процентов контента, 80 — оплачено. У нас оплаченного контента полпроцента. 99,5 — пиратское. С этим надо что-то делать. И книгопродажи, и книгоиздания испытывают большие затруднения. Это никому не нравится. Но я занимаюсь другим, я не могу ничего лично сделать, поэтому не сильно напрягаюсь.

Об излишней жалостливости

Я не занимаюсь литературой, я пытаюсь заниматься антологией.

Социум — это те люди, которые в случае нападения врага имели право на защиту стен. Вопрос гражданства стоял всегда жестко.

По мотивации общество у нас слишком жалостливо. Сейчас много наследственных болезней, потому что те дети, которые в прошлом умирали в младенчестве, сегодня вытягиваются врачами. С одной стороны, делаем благое дело, сохраняя жизнь, с другой стороны создаем гигантскую кучу проблем. То же самое с построением общества. С одной стороны — жалеем, с другой стороны — снова куча проблем. Если греческие города, римская империя со своим гражданством, очень жестко ограниченным  на протяжении столетия, росли, все что создано сейчас — что экономика, что политика, что социальная структура — везде сбои.

Об элите

Практически любой оркестр мира, который претендует на элитарность, должен иметь в своем составе русских музыкантов, потому что наша музыкальная школа очень авторитетна.

Есть некий слой, который нанять нельзя. Это элита элит, или знать — от слов «знания», значение. Если эта знать присутствует, именно она и нанимает необходимых элитных профессоров, управленцев и т.д. потому что она связана с этим народом, с его историй и менталитетом, она подтягивает лучшие мировые образцы. Если знати нет, все нанятые люди — просто управляющие.

У нас есть и знать, как отдельные представители, а не слой, и баре, которые изо всех сил пытаются влезть в знать со стороны, не понимая, что знать — это чисто  национальный подход. В знать со стороны войти нельзя.

Библиотеки не умрут и не канут в лету. Они превратятся в определенный центр общения. Но они будут жить.

Если ты хочешь стать кем-то, кроме очень простого человека, то это не порок, а порог, который может быть или не быть. И можно прожить нормальную жизнь. Если хочешь стать элитным токарем, элитным водителем, элитным инженером, тебе придется научиться работать с большими массивами информации и большая часть из них не будут художественно оформлены, но научиться этому можно через книгу.

Люди делятся на тех, кто читает, и тех, кто слушает того, кто читает.

IMG_0561