Ветеран войны 90-летняя Нина Алексеева рассказала о работе в госпитале во время войны
Так вышло, что за военные годы госпиталь III Белорусского фронта № 3332, в котором работала совсем юная санитарка Нина Алексеева, следуя за линией фронта, возвращал девушку в те места, откуда она уходила в начале войны. И всюду Алексеева встречала смерть самых близких ей людей: похоронила четверых братьев, потом еще одного брата, умершего в госпитале уже после Победы. Не вернулся с фронта отец. Сама Нина много раз могла погибнуть, война для Алексеевой закончилась не в победном мае, а только 2 сентября 1945 года, после капитуляции Японии.
Человек-то живой
Нина Алексеевна впервые столкнулась с вооруженным немцем, когда на позиции батальона пошли танки с крестами. Молодая санитарка ходила в центральный госпиталь за кровью для переливания, бинтами, а тут немецкая атака. Один танк шел прямо на нее, рядом с ним бежал немецкий автоматчик. Потом в ее военной жизни было много немцев, причем чаще всего — безоружные.
— Какая работа у санитарки? Где стонут, где кричат — туда и бежишь, — говорит Нина Алексеева. — Под Ногинском (Московская область — ред.) за городом был большой лес, за ним — линия фронта. Немцы, отступали, не переставая, обстреливали район из тяжелых орудий, минометов, бомбили. Места безопасного не было. И весь лес был завален ранеными. Нам дали в помощь больного, который шел на выздоровление, плащ-палатку, на которой мы раненых из леса выволакивали. А апрель, снег растаял, всюду грязь непролазная. Таскали и днем и ночью. Так, бывает, набегаешься, валишься с ног. А случалось, что ползешь за своим, а натыкаешься на раненого фашиста. Ничего, мы и немцев вытаскивали. Потом лечили их в госпитале — человек-то живой.
За годы войны, случаи спасения заклятых врагов не были у санитарок единичными. Это награды, формы и приветствия у воющих сторон разные, а кричат от боли солдаты одинаково.
А Гришу убило
Спасая других, санитарки нередко гибли сами. Под Ногинском 18-лентюю санитарку Алексееву серьезно ранило.
— Бомбежка началась страшная, немцы крошили все, — вспоминает Нина Алексеева. — Мы не бежали — при бомбежке лучше не бежать — легли на землю. Меня ранило, а Гришу — парня, который помогал нам таскать раненых, убило.
Слово «ранило» звучит для современного человека не то чтобы привычно, но без ужаса. На самом деле, девушке взрывом буквально изорвало правую половину тела: перебило руку, осколки вошли в бок, ногу, в печень, повредили желчный пузырь. В госпитале № 3332 Алексеевой сделали несколько операций.
Благо, была весна 1942 года, не хватало тех же бинтов, которые санитарки стирали, но наркоз в необходимом количестве уже был.
Алексеева поправилась, и вновь принялась за работу.
— Раненых привозили каждый день, — говорит ветеран. — Были животники, грудники, иногда к нам поступали с ранениями рук и ног. Я осталась в этом госпитале. Он стал моим.
Начало одиссеи
В семье Алексеевой было девять детей. Третий ребенок, Нина, родилась в 1925 году на хуторе Исаевское. Затем перед войной вся семья переехала в Сычевку, небольшой город на 10 тысяч населения в двухстах с лишним километров от Смоленска.
В 1941-м на фронт ушел сначала глава семьи Алексей Алексеевич, потом старший брат Егор. Хоть и уходили они в разное время, попали в одну воинскую часть.
— Как только война началась, нас сильно начали бомбить, — рассказывает Нина Алексеевна. — Мы были на уроках, пошли всем классом с математиком на реку на экскурсию. Учителя оставались в школе. Пришли, а вместо школы — дымятся руины. Прямым попаданием авиабомбы в крышу все совершенно разнесло. Учителя русского и литературы убило.
Бомбежки продолжались, и 16-летнюю школьницу Нину отправили на машине к сестре в Москву. Дальше девушки копала под Москвой противотанковые рвы, окончила шестимесячные курсы медсестер.
В 1942 году разбомбило госпиталь в городе Ногинск недалеко от Москвы.
— Приехал замполит набирать медсестер, — вспоминает Нина Алексеевна. — Я вышла первая: «Меня возьмете?» Он посмотрел: «Ты такая маленькая, худенькая, мне даже страшно тебя брать». «Зато я могу все делать, что от меня потребуется!» — заявила я. Меня и еще трех девушек оформили как военно-наемный состав. Не было ни одежды, ни обуви. Дали мне две гимнастерки, юбку. Ушивай, как умеешь.
Возвращение в Сычевку
В госпитале работали две старшие медсестры и шесть медсестер.
— Начальник сразу мне сказал, будешь понимать все, будешь работать, — говорит Нина Алексеева. — Нас кормили скудно, а он часто мне своей обед отдавал. Я не хочу, а он: «Иди-иди, ешь». Кричит старшей медсестре: «Клава, давай тащи ее за руки!».
Алексеева первое время все время была в перевязочной, там научилась обрабатывать раны.
— Потом я смотрела, как раны зашивают, осколки вытаскивают, — говорит ветеран. — Девушка, которая со мной была, не выдержала: «Я лучше буду полы мыть».
Госпиталь катился за III Белорусским фронтом. В 1943-м он оказался в родной Нине Сычевке.
— Немцы, отступая, рыли многочисленные траншеи, строили доты, дзоты, — говорит она. — Мама с сестрами и братьями после того, как наш дом на окраине разбомбило, жили в немецком брошенном доте, в котором стояли двухъярусные койки. Однажды загорелся немецкий порох в мешках у печки. Мама вытаскивала детей, но ступни у них, а спали они ногами к печке, очень сильно обгорели, до черноты, словно тряпки висят. Наш хирург мне дал денег: «Ищи где угодно подсолнечное масло!».
Маму с ожогами рук и лица дочь выходила, а четыре брата умерли. Самому младшему было три с половиной года, старшему — 14 лет.
А госпиталь поехал дальше. Прошли всю Белоруссию, затем были Латвия, Литва, Польша, Кенигсберг. И всюду ее поджидала смерть, избежать которой удавалось чудом.
— На ранения я была счастливая, — вспоминает Нина Алексеевна. — Однажды мы шли по лесу в Белоруссии, шли в столовую из своей палатки. Начали бомбить. В середине Ирочка шла симпатичная девочка, с легким ранением к нам поступила, мы — по бокам. И надо же — авиабомба. Нас отбросило, мы все в синяках, корнях, как остались живы, не знаю. А Ирочке голову оторвало.
Отец, потом брат…
— В день Победы все палили из всего, что было из оружия, — вспоминает Нина Алексеевна. — Потом на поезде, через всю страну нас отправили в Японию.
Уже после войны Нина узнает, что отец ее погиб, а брат выжил только благодаря молодости.
— Дали им одну винтовку на шестерых бойцов и одну бутылку с «горючкой», — говорит ветеран. — Немцы загнали их в стылое болото, где красноармейцы провели два дня.
Уже после Победы брат Егор умер в госпитале от туберкулеза.
В 1946 году Нина вышла замуж за офицера Владимира Александровича Роля, родила дочь, жила в Кузино. Затем родилась вторая дочь. В 1947 семья переехала в Первоуральск. Нина Алексеевна работала медсестрой. Брак длился 27 лет.
У Нины Алексеевны четыре внука и 11 правнуков.