Солдатские письма времен Великой Отечественной войны — редкость. Но и те, которые сохранились, часто очень трудно, практически невозможно прочитать. Письма рядового Георгия Анкудинова написаны карандашом, строчки со временем расплылись и выцвели. «Привет с фронта! Здравствуйте, многоуважаемая семья: Анюта, Вася, Юля, Нина, Рая, шлю я вам горячий привет и желаю всего хорошего, — писал Георгий Александрович с Юго-Западного фронта на адрес: Первоуральск, поселок Хромпик, ул. Мамина-Сибиряка дом №№4. — Вот, Анюта, уже который месяц я не имею сведений о вас. Вчера посылал открытку, сегодня решил написать письмо более подробно»….
По штуке на красноармейца
Работник Хромпика Георгий Анкудинов ушел на фронт 17 августа 1941 года.
— Когда пришла повестка, сестра Юля побежала на Трудпоселок, чтобы жена дяди связала для отца носки — тетя связала их за один вечер, — вспоминает Нина Георгиевна. — Сам момент расставания я не помню, четыре года мне было. Папа был высокий, красивый… Еще одно помню: по нашей улице Мамина-Сибиряка, а дорога шла от военкомата на вокзал, мимо наших окон каждый вечер проходили отряды молодых людей с заплечными мешками.
Среди десятка сохранившихся писем сапера Анкудинова практически нет строк о боевых заданиях и обстановке на фронте. Причина — военная цензура. Бойцы чаще сообщали о быте на передовой.
«Нам на фронт поступили новогодние подарки от граждан по штуке на красноармейца, — писал Георгий Анкудинов в декабре 1941 года. — Мне гостинцы в посылке положили — кусок свиного мяса, носки, кисет. Погода сегодня очень скверная: идет снег, метель, я теплый, только мерзнут ноги. Все же в ботинках, не в валенках. Насчет питания ничего. Анюта, очень часто вижу тебя во сне…»
«Пришли карточку, увидеть вас всех очень хочется, хотя бы на карточке, — просил солдат в другом письме. — Берегите себя. Передавай привет всем родным и знакомым, любящий вас…»
Иногда солдату приходилось совсем туго: «Нахожусь в условиях, что ни отдыха, ни покоя, — писал Анкудинов в марте 1942 года. — Видим только сожженные немцами села и деревни, разваленные печи. Скрываемся от непогоды и холода в ямах овощных. Обмундирование наше загрязнено, давно не были в бане. Я слишком похудел и ослаб. Не приходится спать сутками, по двое. Вы поймете, где я, все описать я не могу, сами должны понять». Или: «Ознобил большие пальцы ног, сошли ногти. Ноги мои выходили столько, сколько не ходили за всю мою жизнь».
Обелиск перед проходной
«Почту я от вас получил, четыре открытки, которым очень рад», — писал солдат Анкудинов в день своего рожденья, 17 марта. — Получили день на отдых, завтра опять на задание».
В конце 1941 года семья выслала в часть общую фотографию. С фронта продолжали приходить письма, но потом — молчание. В декабре 1942 года сапер Георгий Анкудинов пропал без вести.
— До сих пор не знаем, где похоронен отец, при каких обстоятельствах он погиб, мама запросы делала в военкомат, ответ один: пропал без вести, и все, — говорит Нина Колясникова. — Писали в Подольск в Центральный архив министерства обороны РФ. Никаких сведений, документов у них нет.
Георгий Анкудинов родился в 1903 году в селе Кочнево Белоярского района Свердловской области в семье, в которой, помимо его, было еще семь детей: пятеро братьев и две сестры.
— Отец закончил четыре класса деревенской школы, — говорит Нина Колясникова. — Анкудиновы держали дубильную мастерскую, потому семью и раскулачили в начале тридцатых — сослали в Сургут.
Во время раскулачивания Георгий Анкудинов уже был женат на Анне Алексеевне, семья воспитывала двоих детей: в 1926 году родился первенец Василий, два года спустя — Юлия. В 1937 году на свет появилась Нина, через два года — Раиса.
Перед самой войной семья переехала в Первоуральск, ранее сюда строить Новотрубный приехал брат Иван. После многолетних мытарств, Георгий, устроившись на «Хромпик», получил две комнаты в коммунальной квартире.
Теперь, более полувека спустя, на обелиске перед проходной «Русского хрома 1915» выбита среди других погибших фамилия сапера Анкудинова.
Половики на окнах
В родной деревне Кочнево Анна Анкудинова работала учителем. В юности девушка училась в Свердловске в гимназии.
В военные годы, оставшись одна с четырьмя детьми на руках, Анна работала бухгалтером в магазине.
— Мама приходила поздно, мы все время были одни, — говорит Нина Георгиевна о своих детских впечатлениях в годы войны. — Помню, старшая сестра варила картошку, мы очистки проворачивали вместе и жарили котлетки. Центрального отопления не было, в квартире стояла буржуйка, от которой тянулась через комнату труба, мы от нее грелись. Пекли на ней частички картошки. Иногда труба падала на кровать. Мы, дети, страшно пугались! Выбегали, звали кого-нибудь, чтобы пожара не было.
Воду носили ведрами из колонки, даже у маленьких были коромысла. С холодами приходилось особенно тяжело.
— Большущие окна мама на зиму для тепла наглухо затягивала половиками, — вспоминает Нина Колясникова.
Были и свои радости: в каникулы брат отца, дядя Ваня, брал детей к себе в гости и угощал пирогами.
Благословите женщину
Анна Анкудинова умерла в 1984 году.
— Она всегда надеялась, что отец вернется, говорила: «Я чувствую, что он жив», — говорит Нина Георгиевна. — Один из братьев папы — Петр — погиб, а другой, Федор, вернулся, пробыв в плену пять лет. Его освободили в Швеции американцы. Мама осталась одна, требовалось большое мужество, чтобы не опустить руки. Мы все получили образование благодаря маме, она всегда наставляла: «Дети, старайтесь».
Василий Анкудинов в 17 лет поступил в Свердловский политехникум. Всю жизнь трудился на Новотрубном, последнее место работы — цех №28.
— Был очень талантливым механиком, — говорит Нина Колясникова. — Лет семь тому назад пришел в цех станок, который долго не могли запустить, брата вызвали, и станок заработал.
Юля Анкудинова с отличием закончила мединститут, работала в Новоуральске. Награждена орденом «Знак почета». Нина Анкудинова, закончив физико-математический факультет пединститута, 36 лет преподавала в школе. Раиса Анкудинова училась в УПИ, работала инженером-экономистом на Сургутской ГЭС, сейчас живет в Москве.