Ветеран войны 90-летний Петр Хуртин рассказал, почему выжил, и почему немцы боялись «Катюш»
Более 70 лет прошло, а рядовой II-го Белорусского фронта, 5-й гвардейской минометной дивизии Петр Хуртин, за плечами которого четыре года войны, вспоминая то время, плачет. Многие боевые товарищи погибли, а он выжил, несмотря на все ужасы. «Я на фронт с крестиком пошел, — говорит Петр Михайлович. — Мама повесила. Там никто не спрашивал: хочешь — носи, хочешь — нет, дело твое. Просто идет взвод купаться: «Ты чего, — божественный человек? Все в Бога веришь? Тебе же там и там попадало?» — «Попадало» — отвечаю. «Значит, Бог тебе не помогал?» — «Помогал, я же жив».
Море огня
Петр Хуртин родился в Татарии в 1924 году. Отец мальчика умер еще до войны. Всего в семье было пятеро детей, Петр — старший. Когда Гитлер напал на Советский Союз, Пете Хуртину было 17 лет. Весной 1942 года молодого человека мобилизовали на фронт.
— Попал я в ракетные войска, — вспоминает Петр Михайлович. — Нас отправили в Подмосковье, месяц учили. Я был связист-корректировщик огня.
Рядовой Хуртин давал координаты немецких целей, чтобы по ним било самое на тот момент передовое оружие — реактивная артиллерия, в простонародье «Катюша». На вооружение гвардейские реактивные минометы с ласковым женским именем поступили 21 июня 1941 года, то есть до начала войны оставались уже считанные часы.
— Первый бой был под Москвой, все было разбито, — говорит Петр Михайлович. — Наступление большое. Приказ строгий: наступать и все. Я корректировал огонь батареи, это четыре-пять машин. Заряд одной «Катюши» 12 снарядов, обычно давали залп и меняли дислокацию.
При обстреле реактивными снарядами вражеской передовой у немецких пехотинцев в траншеях шансов остаться в живых было очень мало. Залп полка «Катюш», а это 36 машин, длится всего 5-10 секунд, но за это время на позиции врага ложится около 600 снарядов, площадь поражения — свыше 100 гектаров. При этом осколки нагреваются до 800 градусов, поджигая все вокруг, отчего и родилась на фронте легенда о «термических зарядах». Горит сама земля, к тому же взрывная волна от снарядов накладывается одна на другую.
— Я была ребенком, мы ехали в Днепропетровск. Еще война продолжалась, — вспоминает жена ветерана Нина Семенова. — Мы едем из деревни, где бабушка жила, а за окном все черное. Говорят: «Здесь «Катюша» прошла». Все сожжено. Ничего не растет. Несколько лет земля после этого восстанавливалась.
Немец сильно боялся
После битвы под Москвой гвардейская минометная дивизия, где воевал Петр Хуртин, принимала участие в боях на Курской дуге, в освобождении Польши, ее столицы Варшавы. Рядовой Хуртин учувствовал в штурме Берлина. Своими глазами видел тот самый Рейхстаг. Всего в берлинской операции было задействовано полторы тысячи «Катюш».
Петр Хуртин: «К войне не привыкнешь. Самое страшное — бомбежка. Может длиться полчаса, час, а то и больше. Как-то раз я попал под затяжную, так еле выбрался».
— Даже не знаю, как удалось выжить, — признается Петр Михайлович. — Один раз засыпало землей при бомбежке, а так без ранений. Связь то порвется, то специально резали. Немец очень сильно боялся «Катюш». Самый тяжелый год был, когда немца погнали от Москвы. Что там творилось… Немцы старались установки уничтожить. Потери были большие. Мы били по большим скоплениям вражеских войск: позиция в огне. Все горит: танки, земля…
После окончания войны Петр еще три года служил на территории Германии. Немцы из числа местных жителей относились к 21-летнему бойцу уважительно: такой молодой, а всю войну прошел.
Боцман дальнего плавания
Демобилизовавшись в 1947 году, Петр вернулся в родное село в Мордовию. Но работы не было. Потом с Кенигсберга приехал земляк, оказалось, что он вербовщик, который подбирает желающих поработать на рыболовецком флоте.
Так Петр Хуртин стал матросом, а потом и боцманом на рыболовецком траулере.
— В плавание ходили по несколько месяцев, — вспоминает ветеран. — Ходили в основном по Атлантике, на Кубу. В подчинении у меня было два десятка рыбаков.
Летом Петру Михайловичу исполниться 91 год. Родные ветерана-фронтовика считают, что в том, что он дожил до столь преклонных лет, большая заслуга врачей.
— Особая благодарность врачу «Скорой помощи» Эльвире Хисматуллиной, — говорит Нина Семенова. — Именно она уговорила Петра Михайловича ехать в больницу, потому что он поначалу наотрез отказался ехать. Именно она верно поставила диагноз — эпилепсия, которая развилась у Петра после падения три года назад. Благодаря врачам он все еще жив и даст Бог проживет еще.
Петр Хуртин живет в Первоуральске с 1996 года. Дважды вдовец. С третьей женой Ниной Семеновой ветеран вместе вот уже 18 лет.
