Блог журналиста Ольги Хмелевой
У меня прием, вообще-то
Это опять со мной произошло. Я ходила в детскую поликлинику. Когда я возвращаюсь из этого адова места, такое ощущение, что по мне проехал каток и выдавил из меня все, что только можно было выдавить. Мои предположения о сложности прохождения комиссии в садик оправдались на все сто. На все двести. Если с многопрофильной больницей кое-как удалось все утрясти, то на финишной прямой, когда нужно просто отнести карточку в детскую поликлинику на подпись заведующей, неожиданно возникло много препятствий.
В среду, взяв карточку со всеми печатями всех узких специалистов, пошла к участковому педиатру. Скрывать имя сей прекрасной женщины считаю излишним, ибо страна должна знать своих героев. К Ольге Владимировне Команковой. Вроде, все прошло отлично — карточку оставила, мне пообещали оперативно все заполнить и в этот же день, в среду, то есть, после двух часов я могла спокойно забрать ее в регистратуре, чтобы отвезти в садик.
Ну, думаю, среда, конечно, не самый благоприятный для разъездов день (у нас верстка), но один раз в жизни можно пожертвовать и средой. Ровно к двум часам являюсь в регистратуру. Там сидят любимые мной еще с прошлого раза девочки с воловьими глазами.
— Будьте добры, карточку ребенка в садик.
— Как фамилия?
Называю фамилию. Девушка перебирает лежащие на столе карточки, поднимает на меня эти свои глаза и говорит:
— А нету вашей карточки.
— Где взять?
— У заведующей.
Иду к заведующей. Благо, все еще помню, в какой кабинет подняться. Там, конечно же, моей карточки не оказывается. Иду к Команковой, которая, говорит, что она еще не начинала заполнять карточку, ибо прием.
— А зачем вы мне тогда сказали, что можно до двух карточку забрать? — зачем-то спросила я.
— Я имела ввиду, если я успею, тогда карточка будет готова, но у меня же еще прием…
В кабинете — никого, в коридоре — никого. Кого, интересно, принимает самый рьяный врач поликлиники? Ну, да ладно, думаю, не все время же на них тут орать, дай бог, завтра все будет. И пошла такая одухотворенная газету сдавать.
День сурка
Четверг. День, когда мне кровь из носу нужна карточка, чтобы отвезти ее в садик. Чуть свет, как говорится, и я у ваших ног — в 9 часов утра стою возле регистратуры.
— Карточку…
— Нету…
— Где?
— У заведующей.
Поднимаюсь, там закрыто.
— Нет заведующей.
— Позвоните после двух, она нам во второй половине дня карточки приносит.
Начинаю что-то подозревать, но карму-то портить не охота всякими мыслями про то, какие нехорошие люди работают в поликлинике. Решаю дождаться двух часов. В два часа звоню в регистратуру. Но трубку там никто не берет. А зачем, действительно, люди же в регистратуру звонят с ерундой всякой — не нужно трубку брать, я считаю. Приезжаю в поликлинику (благо, сестра у меня в отпуске и может свозить, куда надо, по первой просьбе).
Диалог в регистратуре повторяется слово в слово. Я опять иду к заведующей. Ее, конечно же, опять нет на месте. Спускаюсь в регистратуру.
— Так заведующая ушла, ее сегодня не будет уже. Завтра приходите.
— Девушка, я к вам уже два дня хожу, как на работу, вы издеваетесь, что ли, здесь? — воловьи глаза моргают, я разворачиваюсь, чтобы уйти, потому что сил бороться с этим дебилизмом у меня уже просто не осталось.
— Не переживай, — говорит сестра, — я что-нибудь сейчас придумаю.
Волшебный кренделек
Я сажусь на скамеечку и просто смотрю в стену. Думаю, конечно, всякие слова неприятные, силы коплю, чтобы, как в фильме, встать на последнем издыхании и победить все мировое зло.
Пока сидела, минут, наверное, 20 прошло. Спускается сестра и протягивает мне карточку.
Подписанную. Это как вручить Добби носок. Я на нее смотрю, она, тяжело дыша, говорит:
— Я по своей работе знаю, что не может быть такого, чтобы вместо заведующей никто не остался. Нашла старшую медсестру, обрисовала ей ситуацию. Сходили в кабинет к заведующей, там карточки нет. Отправила меня к Команковой. Та на меня смотрит, говорит, что и у нее карточки нет, мол, не знаю, где, ищите. Я медсестре говорю, что вот так, а она: «Ну-ка, я схожу, спрошу».
Оказалось, что карточка все еще у Команковой, она ее даже заполнять не начинала. Пока она там писала, я, как могла корректно, высказывала свое недовольство, мол, ну, нельзя же так, зачем гонять людей по сто раз.
— Что вы тут на меня все собак спускаете? — внезапно возопила Ольга Владимировна. — Когда вам в садик? В понедельник? Так могли бы и завтра карточку забрать.
На резонное замечание, что завтра вряд ли что-то бы изменилось, Команкова, не моргнув глазом, заявила:
— Видите, как у нас тут все сложно.
А скажите мне, дорогая Ольга Владимировна, кто все усложняет-то? Неужели родители, которые просто пришли за медицинской картой?
С горем пополам карточку нам отдали, печать и подпись поставили. Отпустили с миром. Сказать, что я вышла из поликлиники, как из девятого круга ада — ничего не сказать.
— Вот скажи мне, почему нельзя все по-человечески сделать, нормально, без волшебного кренделька? — зачем-то спрашиваю сестру.
— Сейчас-то чего бузишь. Все, считай, отмучилась. Забудь как страшный сон.
А я все равно не понимаю, почему все так? И вряд ли мне кто-то это объяснит.