Интервью: «Я — не только мел, доска и тряпка»

Учитель математики считает, что на гору надо карабкаться вместе с учениками

В преддверии Дня учителя «Городские вести» встретились с одним из самых ярких педагогов нашего города Натальей Соломатовой. Она известна не только, как сильный математик в школе № 32, но и как активный, творческий человек. В своем интервью Наталья Леонидовна рассказала, почему мальчики не идут в физико-математические классы, что побуждает детей любить школьный предмет и как уживаются математик и актер в одном человеке.

Фото Анны Неволиной
Фото Анны Неволиной

 

О профессии

— Давайте начнем со стандартного. Почему вы решили стать учителем? Где учились?

— Я училась не на педагогическом, а на математико-механическом факультете  УрГУ по специальности программист. Учителем решила стать с шести лет, все просто: оба родители — педагоги. Преподавали физику и физический труд. С шести лет, как решила стать учителем, так и не поменяла свою мечту. Работаю учителем уже несколько десятков лет и об этом тоже не пожалела.

— Насколько я знаю, на матмехе учатся одни мальчики.

— Нет, когда мы учились, был период, когда было большинство девочек. Но наша группа была наполовину мальчишечья. И говорили, что нам повезло. А сейчас да, много мальчишек на матмехе. Ну, так и должно быть. Так же как и на физмате. Мужики — это опора, они должны быть сильными и умными. Но сейчас я преподаю в физико-математических классах и, вы знаете, девочек в этих классах большинство. Потому что парни по своей сути лентяи, пускай даже и умные. Многие, например, считаются сильными в математике, но в специализированные классы не идут. Говорят, ну там же надо учиться.

— Что запомнилось из студенчества?

— Я пять лет пока училась в университете, состояла в подотряде. Это лишний раз подтверждало, что я сделала правильный выбор относительно профессии. Мне очень нравилось, что мы в детских лагерях работали вожатыми без воспитателей, нам давали отряд 40 человек. Это хороший опыт, который потом помог мне. Уже на третьем курсе меня попросили поработать — тогда еще в школе № 21.

Фото Анны Неволиной
Фото Анны Неволиной

— А детей не боялись?

— Я? Нет! Меня еще в десятом классе учителя просили провести уроки. Я уже тогда себя чувствовала на своем месте.

— А чем привлекла профессия педагога? Родители поспособствовали?

— Наоборот, была проблема, что родители очень не хотели, чтобы я пошла по их стопам. Понимали, что профессия очень тяжелая. А мне нравится. Нравится общение. Даже сейчас, когда мне предлагают какую-то постороннюю работу, я отказываюсь. Нет, бумаги — это не мое. Ну, неделю я отработаю, ну две, а потом? Мне здесь нравится отдаваться и видеть результат. Результат в нашем деле сразу видно. Когда объясняешь тему, к концу урока понимаешь, что хотя бы пять человек поняли. Результат есть. Вот это мне очень нравится. Я — человек, который любит результаты. Иногда, конечно, ждешь и год, и два, и три.

— Какие результаты для вас, как учителя, самые значимые?

— С 1998 года я преподаю в физико-математических классах. Конечно, цель — поступление в вузы на бюджет. Раньше дети поступали в вузы уральского региона, с 2013 года у нас перспектива на Санкт-Петербург и Москву. Мои выпускники учатся на бюджете в Московский государственный университет, Российский университет дружбы народов, Московский государственный институт международных отношений, Московский авиационный институт, Санкт-Петербургский государственный университет, Санкт-Петербургская академия воздушной авиации, экономический университет, технический университет. Мы результатами детей довольны. Вообще каждый год с нашего физмата поступают 80% на бюджет, мы этому радуемся.

— То есть с физмата и талантливые гуманитарии выпускаются?

— Сами задумайтесь, если вы попросите показать технаря, который пошел на вторую вышку на гуманитарную специальность, вам приведут сто человек. А покажите мне гуманитария, который получил второе образование техническое? Я таких не знаю. Поэтому я считаю, что технарь просто умеет учиться. Не в обиду гуманитариям.

— Есть то, что вам не нравится в вашей работе?

— Чтобы все нравилось, такое нереально. Бумаги мне не нравятся, но без этого сейчас просто не обойтись. Это есть в любой работе. Смешно, если учитель будет жаловаться на Классный журнал. Есть некая необходимость, к которой привыкаешь, как к данности. Учителей же тоже надо контролировать. Это правильно.

О детях

— В чем выражается благодарность учеников?

— Когда ученики вырастают, мы встречаемся на улице, они не прячут глаза, а очень рады до сих пор видеть меня. И самое главное, когда мои ученики своих детей отдают мне учиться. Значит, они мне доверяют. До сих пор общаемся с моим первым выпуском. Мне нравится, что перед тем, как созваниваться с одноклассниками, они звонят мне. Когда они вырастают, они понимают, почему я была к ним строга, требовала с ним.

Фото Анны Неволиной
Фото Анны Неволиной

— А вы себя считаете строгой учительницей?

— Я всегда говорю, что я очень жесткий учитель. Это заключается в моих требованиях. Независимо от того, какой класс приходит — более сильный или более слабый, если мы хотим получить результат, то уровень подачи знаний не должен от этого падать. Я всегда говорю, что учитель хорош не тот, который стоит на горе и орет на детей сверху вниз: «Поднимайтесь ко мне, бегом», а тот, который спустится, возьмет детей за руку и вместе с ними поднимется.

— А как учителю наработать эту жесткость?

— Приходит, например, молодой учитель в школу, и говорят, ну вот у него пока нет дисциплины на уроке, но через пять лет все получится. Нет. По учителю сразу видно, умеет ли он взглянуть, сказать, задать тот тон, когда дети его сразу понимают и верят, что перед ними учитель. А если у человека с первого занятия нет порядка на уроке, то и через десять лет он не появится. Учитель — это состояние. Либо ты учитель, либо нет.

— А кто для вас стал примером в профессии?

— Мне очень нравилось, как преподавала моя мама — бывший начальник управления образования Зинаида Ильинична Безшкурная. Она вела физику. Я у нее научилась уважать, слушать учеников и умению держать диалог. Это то, что на уроках у нас иногда отсутствует. Я помню, насколько уважали ее ребята. Даже когда ставила «двойки», «тройки», они не обижались и понимали, за что такая оценка.

Фото Анны Неволиной
Фото Анны Неволиной

— Как вы выходите на диалог с учениками?

— Дети должны чувствовать, что учитель с ними наравне и, помимо своего предмета, знает что-то еще. Для меня важно, чтобы учитель был неограничен. Когда дети видят, что учитель разносторонне развит, они его видят в разных ситуациях, у них просыпается желание общаться, может подражания, и желание не расстраивать этого учителя. У меня очень много дополнительных занятий. Пять лет в городе проходит кубок по математическим играм, восемь лет подряд я езжу в летнюю интеллект-школу «Корифей плюс», работаем там с одаренными детьми со всей России. Уже семь лет я участвую в постановке благотворительного спектакля в Первоуральске, шесть раз я выступаю в роли режиссера. И сейчас пишем восьмой сценарий.

Когда дети видят, что я — не только доска, мел и тряпка, у них просыпается желание общаться. Мы очень много в школе занимаемся интеллект-играми, дети выступают в качестве разработчиков этих игр,  в качестве жюри, они сами растут.

— Как считаете, справедливо ли ругают современную молодежь?

— Я не ругаю молодежь. Единственное, в наш век теряется живое общение. Мы сейчас переходим на общение по интернету и телефону. От этого появляется косноязычие, стеснение, неумение говорить. Важность работы учителя — вызывать детей на диалог и развивать их речь, учить общаться. Когда класс только формируется, ученикам тяжело собрать команду. Они не могут подойти друг к другу сказать: «Давай будем с тобой в одной команде». Мне, например, радостно, что моим выпускникам по 38 лет, и им до сих пор нравится собираться вместе, потому что они были одной командой. Вот это здорово, что при всей тяжести обучения в физмат классе, у них нет отторжения к школе. Они всегда рады придти в родные стены, это радует.

— Есть ли какой-то универсальный способ «борьбы» с наглецами?

— Мне трудно об этом говорить. Я не понимаю этой проблемы, у меня такого никогда не было. В какой бы класс я не заходила, всегда была хорошая рабочая атмосфера. Что значит на уроке бардак? Я не понимаю.

— Существует ли у вас такое понятие, как идеал ученика?

— Сказать, что мне нравится гипер-умные? Ну да, мне с ними легко работать. Сейчас у меня в десятом классе есть одаренный ребенок, папа с ним еще и дома задачи решает. Но сказать, что я хочу, чтобы у меня в классе 25 человек сидели таких детей — я не могу. Каждый ребенок интересен по-своему. Иногда попадаются такие ученики, у которых переход с «два» на «три» — это событие для всего класса. Это тоже интересно.  Идеального ученика нет. Если у детей есть желание учиться это уже достаточно, чтобы  с ним работать. Самое трудно, когда нет желание. Он будет делать все задания, но он расти не будет.

Фото Анны Неволиной
Фото Анны Неволиной

— Молодеете с детьми?

— Конечно! Мне комфортно с детьми, интересно с ними. У меня месяцы в году распределены, в каком месяце какой выпуск идет ко мне в гости. В эту субботу приходит выпуск 2009 года, например, в следующем — 2002. Я встречаюсь со своим одноклассниками, и чувствую, что они уже такие прожженные, познавшие жизнь. А я — не такая, мне легко. Зависла в возрасте 30 лет.

 

За пределами школы

— Как вас привлекли в театр?

— Благотворительный спектакль придумала директор ДК ПНТЗ Вера Ананьина. В 2007 году был юбилей Первоуральска, родился этот проект, тогда еще как одноразовый. Эта идея родилась, глядя на медиков, около 20 лет в ГБ № 1 существует свой маленький театр. Завтерапии Василий Салмин там был сценаристом. Мы поставили тогда полноценный спектакль, где играл тогдашний мэр Виталий Вольф, бизнесмены, депутаты, врачи, педагоги. Тогда я выступала просто как актриса. А с 2008 года мы поставили еще один спектакль. И с тех пор не прекращаем, в этом году был полноценный спектакль на полтора часа. Я считаю, для непрофессионалов — это неплохо. Но сил много уходит.

— Математика, театр — как это совмещается в одном человеке?

— Математика — универсальный предмет. Не зря же говорят, что математика — царица всех наук. Я еще и пою, играю  на гитаре, в школе каждый год ставлю последние звонки. Просто мне это интересно. На уроках жизнь не заканчивается. Обожаю фильм «Москва слезам не верит». Могу просто включить с любого места, смотреть и получать огромное удовольствие. Честно. Что может дать жизнь, что можно потерять — там показывают. Если говорить о книгах, мне нравятся исторические романы, романы про войну, «Повесть о настоящем человеке», «Два капитана».

Фото Анны Неволиной
Фото Анны Неволиной

— Если не учителем, то кем бы пошли работать?

— Глупо звучит, но этого бы не случилось. После третьего благотворительного спектакля, мне предложили создать самостоятельный театр в городе. Хобби должно оставаться хобби. Мне нравится заниматься этим раз в год. Готова ли я заниматься театром 12 месяцев в году? Скорее, нет. А математикой могу. Меня это не раздражает.

У вас очень активная жизненная позиция. Директором вам не предлагали стать?

— Много раз. Я не хочу работать ни завучем, ни директором, ни в управлении образования. Есть работники административные, а я «учителка» до мозга костей. Административная работа запирает в некие рамки — бумажные, хозяйственные. Директор должен быть хозяйственником, а я — нет, я — математик.

Обо всем

— Используете ли вы какие-то новаторские методы обучения?

— Каждый раз ищешь индивидуальные подходы, чтобы ребенок хотя бы перестал бояться математику. И важно научить ребенка учиться. Вообще самое важно, это самообразование, учитель должен быть проводником между новыми знаниями и ребенком. Когда дети придя в 8 класс, понимают, что им продиктовали теорему и показали, как она доказывается, то в 10 классе, теорему можно только сформулировать, а доказать они должны сами. Тогда приходит понимание, что зубрить не надо, нужно понимание.

— Как ученики вас могут обидеть?

— Обидеть? Не то слово. Расстроить. Я говорю, например: «Ребят, вы меня расстроили, я  ожидала, что вы данную тему поймете лучше». Когда, например, вкладываешь в ребят, и вроде они все понимают, а делаешь срез знаний и прокол. Это расстраивает.

— Неудачный срез знаний воспринимаете на свой счет?

— Как и в любых семейных отношениях, я все делю пополам. Понимаю, что есть и моя недоработка, копнула не там, где нужно, посчитала, что могу пойти немного дальше плюс где-то дети недоработали. Когда класс пишет работу, и все пишут на «два», то точно недоработка учителя. Когда весь класс пишет на «пять», то в эйфории мы не находимся, скорее всего, задания слабые. Когда в классе есть «пятерки», «четверки», «тройки» и «двойки», учитель себя может успокоить. Значит, он дал материал нормально, если есть люди, которые его восприняли. Все нужно в соотношении смотреть.

— Как относитесь к списыванию?

— Раздражает до ужаса! Я говорю всегда, если вы списываете, к вам отношение уже меняется, я вам больше не доверяю. Списали, я увидела, значит, во время следующей работы, я буду более тщательно бдить за этим ребенком. И ему дискомфортно, и мне на самом деле дискомфортно. Тем более, сейчас ЕГЭ. Его не спишешь, теперь следят. Не сдал ЕГЭ, перекрыл себе дорогу в самый желанный вуз. Спрашиваю учеников, вы готовы ради этого рисковать?

— Кстати о ЕГЭ…

— Я не являюсь его сторонником или противником, принимаю его, как данность. С одной стороны ЕГЭ — это позитив для ребят с периферии, с другой стороны ЕГЭ приводит к некоторой ограниченности учеников. Меня очень радуют те вузы, которые помимо ЕГЭ оставили экзамены по старинке, нужно туда приезжать и сдавать. Мало натаскаться на ЕГЭ, мало ставить галочки в тестах, нужно разбираться в своем предмете. Я как раз сторонник комбинаций.

А у вас много было стобальников?

— В нашем городе не было ни одного стобальника по математике. В этом году по свердловской области не было стобальников. Я считаю, стобальник должен быть гением. Я не гарантирую, что сама сдам ЕГЭ на сто баллов. 96, 98 баллов — это нормально.

Фото Анны Неволиной
Фото Анны Неволиной