Аномальная зона старинной демидовской деревни

Как 40 человек создали уголок коммунизма в 50 км от Первоуральска

Они живут без рекламы, офисов, ГМО, на собственном молоке и солнечных батареях, сохраняя чистоту природы и силу духа. Отдыхают от городской суеты, находят свое призвание и даже видят инопланетян. Трека — чем уникальна оторванная от большой земли деревня

Проклятый старый дом

Дорогу до Кузино корреспонденты «Городских вестей» знают хорошо, главное — указатель не проехать. До Нижнего Села тоже можно доехать, полагаясь на удачу. А последняя деревня, входящая в первоуральский район — Трека — для нас вообще — земля неизвестная. Знающие люди рассказывали, что есть две дороги: в объезд от Первоуральска 2 часа и через Нижнее Село за 40 минут. Выбрали второй вариант.

Заезжаем в Нижнее Село, находим указатель «Трека — 6 км», едем дальше. Поля, свалки вдоль дороги, заброшенное кладбище среди сосен, опять свалка, вновь поля и неожиданно — гаражный кооператив.

Деревня отделена от «большой» земли рекой Чусовая. Попасть в Треку можно только по подвесному пешеходному мосту. На машине в деревню не проехать, поэтому местные и построили на другом берегу себе гаражи.

Проходим по подвесному мосту, на деревянной табличке при входе надпись: «Добро пожаловать, люди добрые. Трека — 1728 год». На первой улице Береговой ни души, даже собаки не лают, на домах замки. По пути встречаем разные инсталляции из пивных бутылок — пластиковых, стеклянных. Немного подальше — небольшая площадь, здесь стоит памятник погибшим в Великую Отечественную войну, рядом — телефонная будка.

Кажется, что улица Береговая абсолютно заброшенная, вздрагиваешь от каждого постороннего шороха. А при виде мрачных домов с выбитыми окнами напеваешь песню «Проклятый старый дом» группы «Король и Шут», от чего становится еще более жутко.

Сами все поймете

По пути встречаем здание библиотеки — обычный деревянный дом с синими рамами и треугольной крышей. Не удивляемся висящему на двери замку, поднимаем глаза — «Библиотека работает. Обращаться к библиотекарю Валентине Борисовне» и адрес. К библиотекарю мы и отправляемся.

Валентины Борисовны дома не оказалось, стучим в соседний дом. Лай, хлопанье дверями — наша неподдельная радость, люди здесь есть.

— Да, есть библиотека, но нет библиотекаря, кто хочет, идет домой к ответственному, берет ключ от библиотеки, сам записывается там в журнал, берет, читает. Старушка у меня часто туда ходит, — говорит открывший двери дедушка в клетчатой кепке и бежевой спецовке. — Но где сейчас ответственная — не знаю, может, вышла куда. Дел-­то в деревне много.

Пенсионер Юрий Кодухин с женой живет в Треках уже 25 лет, держат коз, кур и пасеку.

— Коз раньше было огромное стадо и коров — тоже. Кур очень много было. Гусей водили. Сейчас деревня понемногу умирает. А нам здесь нравится, хозяйство налажено. Мы не покупаем ни молоко, ни сливки, ни сметану, ни творог, старушка у меня иногда даже сыр делает. Пчел держат в деревне…раз, два, три, четыре, — указывает на соседние дома Юрий Степанович. — Четверо хозяев, наверно. В этом году меда только­только для себя собрали, погода плохая была, пчелы не летали практически. Когда есть излишки меда, то продаем.

По словам мужчины, ни магазина, ни медпункта в деревне нет. Каждую вторую среду приезжает фельд­шер, по вторникам приезжает лавочка из Нижнего Села.

— Желающие делают за неделю заказ, можно заказать все — от спичек до гвоздя. Все привезут, снабжают замечательно, — говорит мужчина.

На вопрос, сколько здесь старожилов, местных жителей, мужчина вновь принялся считать по пальцам.

— Местных жителей осталось раз, два… несколько месяцев прошло, как умер старожил Сашка. Подремонтировал трубу, его затопило, замыкание было. В четыре часа соседи начали будить друг друга. Я позвонил в Новоуткинск в пожарную, они приехали, когда уже все сгорело — автомобильного моста­-то у нас нет, — вспоминает Юрий Степанович. — Поехали в объезд через переправу, там в грязи застряли, пока трактор пришел их вытащил, уже поздно было. Весь дом сгорел вместе с хозяином. Хорошо, что ветра не было.

Примерно так же обстоит вопрос и со «скорой помощью».

— «Скорая» приедет самое раннее через полчаса, а позднее… тоже из Новоуткинска же им ехать. А еще с дровами у нас проблема. Все из-­за реки! В Слободу позвонишь, закажешь дрова, они спрашивают, куда везти? В Треку! Сразу, ой нет, нет, — говорит мужчина. — Это ладно, нынче у нас тут рубили, так у нас вся деревня, кто сам не может уже рубить, все заказали у ребят. Тут же, в основном, немолодые живут. Дети гостить приезжают и внуки приезжают. Как молодые здесь будут жить, оторванные от цивилизации? У нас к тому же такая деревня­то специфическая. У нас такие люди здесь живут необычные. Сходите на улицу Партизанская, сами все поймете.

Жители глубинные и вдумчивые

В деревне Трека четыре улицы, по официальным данным проживает 41 житель. Идем на улицу Партизанская. Понятно, что ни автомобильных дорог, ни попросту тропинок — нет. А те, что есть — месиво из грязи. Как говорится, ни пройти ни проехать.

Доходим до дома по улице Партизанская, куда нас отправил Юрий Степанович. Здесь дома совсем другие — светлые, ухоженные. У ворот стоит деревянный молоток, им надо постучать о дом, чтобы хозяин услышал.

Хозяйка дома, куда мы пришли — Татьяна Осолихина, переехала она сюда из Казахстана 15 лет назад, говорит, что увидела этот дом во сне.

—  Дому 100 лет, он держится на моем энтузиазме и ситцевых обоях. Дома в нашей деревне старые, есть те, которым по 200 лет. Знаете же, что это старинная демидовская деревня и … по энергетике здесь очень мощная аномальная зона, — удивляет нас Татьяна. Немолодая, белокурая женщина с ярко­-синими глазами. — Я все же больше про космос люблю рассказывать. Над деревней есть энергетический купол и люди, обладающие экстрасенсорикой, его видят. А за моим забором поле, пойдемте, покажу. Здесь у нас инопланетяне живут. Это точно!

Среди местных ходит поверье, что тот, кто приезжает сюда впервые, доходит до середины моста и разворачивается обратно — не пус­кает его деревня — значит, недобрый человек. Другие же, напротив, приехав однажды, остаются здесь жить.

— Не все сюда могут вой­ти. Интереснейшее место. К нам приезжают люди за тишиной. И некоторые из них подсаживаются на Треку, знаете, как наркоманы. Устанут в городе и едут обратно, — не обращая внимания на наши ошарашенные глаза, продолжает Татьяна. — Уникальная деревня. Нижнее Село раньше называли водохлебами, а жителей Треки — самосудами. Старожилы рассказывали, что если кто­то где­то себя неправильно повел, того запирали в стайке и сжигали или в речке топили. Я просто сейчас хожу по домам, счетчики списываю для «Уральских газовых сетей» —  для того, чтобы ходить, общаться с людьми. Люди у нас очень глубинные, вдумчивые.

А как иначе?

Раньше в Треке была часовня, магазин, сельсовет, школа. Сейчас ничего нет. И, как считают местные жители, добровольное самоуправление. Все свои проблемы они решают сами. Сами договорились с одним из операторов сотовой связи. Сами починили мост. Необходимо было провести экспертизу стальных тросов моста — когда это делалось в последний раз, никто уже и не помнит, а мост построен в 1970 году.

— Надо мост отремонтировать, по всей деревне пробежались, деньги собрали, наняли бригаду, они отремонтировали. А пока будешь ждать от кого­-то, то можно вообще от внешнего мира отстать, мост — единственное, что нас связывает с «большой землей», — говорит Татьяна Осолихина. — Недавно дом сгорел вместе с хозяином, а похоронить его и некому оказалось. Бросили клич по деревне, чтобы скинуться на похороны. Не думала, что у нас такая дружная деревня, удалось около 30 тысяч собрать.

Местные жители здесь не только ищут связь с потусторонним миром, но и занимаются вполне реальной работой. Некоторые давят кедровое масло, кто­то собирает иван­чай, нам же удалось пообщаться с хозяином местной фермы Сергеем Еланцевым.

Сергей Еланцев — мужчина средних лет, одет в рабочую одежду. Такой прям хозяин.

— Я не житель, я здесь работаю. Вот дачники, пенсионеры, вот они живут здесь в свое удовольствие, у них нет забот, встают, в окошко глядят, чай пьют, потом опять глядят. А я сегодня с утра в город съездил, вопросы решал. Я в 33 года сюда приехал с женой и ребенком. В деревне ты никому не нужен, как зацепишься, так и будешь. Нам просто в городе не захотелось жить в свое время, — экспрессивно рассказывает Сергей. После каждой фразы намеревается уходить, куда шел — в коровник, потому что работа не ждет, но задерживается и продолжает рассказывать. — Ну, и правильно, я считаю. Первоуральск — это Нью­Джерси, Екатеринбург — Нью­Йорк. Уже даже в город мне не хочется ехать, городским надо выучиться, где­то зацепиться, на жилье заработать, там некуда деваться. А мы рискнули в свое время, вырвались оттуда. Сын у нас в школу никогда не ходил, здесь с нами до 13 лет существовал, учился сам, работал с нами, сено таскал, уехал потом в ГПТУ поступать, жил один в Екатеринбурге. У него есть понятие, что еще жизнь существует, кроме городской. Он на нас смотрит, видит, что мы прикалываемся по жизни, работаем на себя — здесь денег нет, это роскошь. Но разве много людей могут жить такой жизнью? Мы поднимали хозяйство, строили ферму, пришлось жилье в городе продавать, а как иначе?

[nggallery id=430]