У вас ремонт?
Первый показ «Грозы» состоялся в минувшую пятницу, 24 марта, в ДК им. Ленина, который сейчас является «домом» «Варианта».
Уже сама обстановка в зале говорила о том, что ждать классической интерпретации пьесы Александра Островского не приходится. В зале строительные леса, на них стоят банки с краской, пол застелен газетами. Занавеса нет. Кулис и задника тоже нет. На сцене кресла, стулья, телевизор, холодильник обмотаны пленкой. Стоит стремянка. Обстановка типичного ремонта. Недоумевающие зрители переговариваются и пытаются понять, почему обстановка в зале так разительно отличается от обычной. И не понимают, потому что анонсов не читали. А догадаться самостоятельно о предстоящем действе невозможно.
Зал, что приятно, практически полон. Но вот первых лиц города, к сожалению, не наблюдается. Некоторые зрители, сохраняя театральные традиции, снимают куртки и пальто, несмотря на то, что в помещении прохладно. Однако не на столько, чтобы это мешало просмотру.
Художественный руководитель театра «Вариант» Юрий Крылов предваряет начало спектакля небольшой речью, и свет в зале гаснет.
Под песню Ромы Жукова «Я люблю вас, девочки» в зале появляются… маляры, которые пробудут в зале практически весь вечер. Они будут пить чай, что-то жевать, возить валиками по стенам, заносить цемент и, конечно, стоять, раскрыв рты, наблюдая за происходящими в семье Кабановых событиями.
Как Жанна Агузарова
От сюжетной линии, выведенной Александром Островским, пермский режиссер Юлия Батурина не отошла ни на шаг: все те же коллизии, все те же, пусть чуть более обостренные, эмоции, и персонажи те же, привычные, знакомые со школьной скамьи — размазня Тихон (Олег Кушнарев), его жесткая мать Кабаниха (Наталья Катаева), порывистая, не от мира сего жена Тихона Катерина (Алёна Божко), хитрая и решительная сестра Тихона Варвара (Ания Хабирова), обстоятельный Кулигин (Евгений Коробьев), категоричный купец Савёл Дикой (Андрей Мурайкин), влюбленный в Катерину племянник Дикого Борис (Влад Михайлов).
А вот окружающий персонажи антураж претерпел существенные изменения. И время, и место действия режиссер увидела по-своему. Так, вместо берега Волги, патриархального купеческого дома действие спектакля происходит: в первом действии в квартире Кабановых, во втором — в церкви. А перенесла Юлия Батурина персонажей в 80-е годы прошлого века.
Отсюда и «странный» внешний вид героев: умопомрачительные начесы, носочки поверх колготок, толстые золотые цепи на шее. Катерина так вообще напоминала нарядом и поведением на сцене молодую Жанну Агузарову.
Также, но иначе
Да и раскрыты персонажи Александра Островского были несколько по-другому.
Так, Катерина стала более эмоциональной, нервной и еще более странной.
Роль Бориса сокращена до минимума. Он появляется как тень, как рок, которого Катерина избежать не в силах. В косухе и «казаках» Влад Михайлов смотрится очень колоритно. Ну, а исполненная им самим песня группы «Калинов мост» «Сберегла крыла» дополнила образ. Интересно, что рукава платьев, в которых Катерина появляется во время спектакля, напоминают крылья.
Малозаметная Феклуша по воле Юлии Батуриной превратилась в яркий, самобытный, запоминающийся персонаж. А косноязычие только добавило ей красок.
Глаша, девка доме Кабановых, «онемела». Ей пришлось все эмоции передавать жестами, а не словами.
А полусумасшедшая барыня, пророчащая всем кипение в геенне, обрела поистине устрашающий образ: вся в белом, с клюкой, гулко стучащей по деревянному полу, в экзальтации горячо говорящая дрожащим голосом.
Свет, звук и запах
Интересна роль света в спектакле. Даже те малые возможности, которые имеются в распоряжении «Варианта», Юлия Батурина задействовала по полной. Включающиеся и гаснущие разноцветные прожекторы, вспышки света, подсветка актеров в зале. В роли осветителя в этот раз выступала актриса театра Елена Перелыгина. По словам Юлии Батуриной, ее эта роль ничуть не тяготила. Поскольку осветитель — полноправный участник спектакля.
В постановке было задействовано все пространство зала. Актеры заходили и выходили абсолютно через все имеющиеся двери (кроме тех, которые ведут на улицу). Читали монологи и вели диалоги не только на сцене, но и в зрительном зале, залезая на стоящие там строительные леса. На стене проецировали видеоряд.
Режиссер «приставила» к работе не только свет и звук, но даже и запахи, потому как во втором действии, когда персонажи переносятся в церковь, где так же, как и в доме Кабановых, идет ремонт, в зале крепко пахло ладаном.
Мясо нарастет
Первое действие было бесконечно долгим. У зрителя даже была возможность поулыбаться некоторым забавным моментам. Желанию Дикого выпить с Кабанихой, например.
Зато развязка постановки была стремительной — второе действие пролетело, как одно мгновение. И тут уже ни смеяться, ни переговариваться у зрителей возможности не было. Даже те, кто хихикал, не понимая происходящего в первом действии, ко второму замолчали. А когда в зал внесли «тело» Катерины кое-кто даже вытирал украдкой слезы.
— В Первоуральске очень хорошая труппа. Моя самая большая радость — это то, что мы говорили на одном языке. Поэтому получилось то, что я хотела, на 85%. Остальные 15% — это мясо, оно нарастет. Главное — любить артиста. Давать ему роль на сопротивление, заставлять его показать то, что он не может — неправильно. Нельзя издеваться над артистом. Иначе видно, что он корячится, делая что-то, — поделилась Юлия Батурина после премьеры.
Все костюмы спектакля «Гроза» созданы пермским дизайнером Еленой Королевой.
Именно поэтому режиссер распределяла роли, исходя из типажей актеров, их психофизики.
— За две недели судьба людей, которые были вот здесь, изменилась. Сейчас она не понятна. Об этом писал Островский: за две недели мы потеряли человека, который был кому-то близок, дорог. Как все это будет потом — это очень страшно, ведь Катерина умерла, а Тихону придется с матерью жить. И как дальше будет — не понятно. Мы вместе с артистами это нашли и поняли, — заключила режиссер.
От автора
В Facebook разгорелись жаркие баталии о новой постановке. Мол, что за чушь, блажь, кошмар, ужасная претензия на оригинальность. Я себя завзятым театралом не считаю. Модных постановок, к сожалению, не посещаю. К искусству, которое носит метку «современное» отношусь с опаской. Зато к классическим текстам у меня отношение крайне трепетное. Я не переношу искажений и интерпретаций, всякого рода трактовок оригинальных произведений.
Но здесь моя ретроградская душа не протестовала. И герои Александра Островского свободно сменили время и даже язык в моем сознании, и рваные зонтики смотрелись символом пустых попыток избежать чего-то, а не режиссерской блажью.
Масса мелочей, музыка, свет, хаотичные движения Катерины — создавали ощущение душевного раздрая, передавая внутреннюю пустоту персонажей, неустроенность, атмосферу конфликта, предчувствия трагедии.
Вероятно, я так спокойно перенесла трансформацию классического произведения в современный сюр, потому что была к этому подготовлена разговором с режиссером Юлией Батуриной. А может быть, потому, что эмоции и чувства, показанные в постановке, не сильно изменились со времен Островского до наших дней. Поэтому абсолютно не важно, носят персонажи носочки поверх колготок или платья с кринолинами.
