Предприниматель Константин Дрыгин верит в удачу и просчитывает риски завтрашнего дня
— Фотографироваться? Ну, давайте. Могу на погрузчик сесть, например, если он сейчас для работы не нужен… Нужен? Тогда не надо — люди должны работать. Могу на стремянку залезть или, например, поуправлять машиной для мытья полов.
В деловом костюме, то и дело отвечая на телефонные звонки, Константин Дрыгин перемещается по складу, беспрекословно слушаясь фотографа.
— Когда мы начинали, я здесь вместе со всеми работал — товар разгружал, ремонт делал… Хорошие времена были. Нет, я не жалуюсь — сейчас тоже интересно.
Он мог стать инженером и пойти работать на завод — вид токарного станка завораживал с детства. Но вместо этого выбрал путь коммерсанта. Насколько сложнее быть хозяином самому себе — в бизнес-истории Константина Дрыгина.
Бетонная авантюра
— У каждого человека есть выбор — всегда. Работать, например, на заводе, имея некую стабильность, зная, что 25-ого — аванс, 10-ого — зарплата. Или попытаться стать самому себе хозяином, получив при этом массу обязанностей и пойдя на риск. В каком возрасте вы поняли, что не пойдете работать на дядю?
— Была определенная атмосфера в конце 80-х годов, когда я оканчивал школу: все было понятно — родители работали на предприятиях, после вуза и до пенсии. У меня тоже не было и мыслей других, кроме как карьера на заводе. Так и рисовал себе картинку в жизни: пойти в технический вуз (в пятом классе думал, кстати, о ПТУ), в итоге поступил в УПИ, закончил по специальности «Металлургические машины и оборудование» — чисто дорога на завод. На последних курсах начал пытаться зарабатывать — торговал. Всякой ерундой: не, не джинсами, жвачкой торговал, кондитеркой какой-то, потом — стиральным порошком. Уровень той торговли был по современным меркам сельпо: купил подешевле, продал подороже. Тогда, в наступивших условиях, директорам магазинов было трудно перестроиться: сознание сформировано при социализме, как работать при капитализме — им было непонятно. Этот механизм я и пытался восполнить. Логистика была не выстроена, никаких поставок организовано не было, и магазины прибегали к услугам таких посредников, как я: которые чтото гдето находили и привозили. Все счастливы, и я — в том числе.
— Опасений не было? Возьмут товар, не возьмут? Куда вы потом с тонной, допустим, стирального порошка?
— Риски есть всегда. Я собирал свои накопления — стипендии за несколько месяцев, родительские пенсии, и вкладывал их в спорный товар…
— Спорный — это какой? Неужели жвачка?
— Даже жвачка. Не факт, что я довезу ее до магазина, а ее возьмут. Просто скажут: не надо. Не потому, что действительно не надо, а потому, что просто настроение у директора сегодня такое. Магазинов — ограниченное количество. А для того, чтобы на той же жвачке заработать — надо купить ее в большом количестве. Раздробить и продать по разным магазинам. Страшно было делать первые сделки. А потом, когда стали появляться первые деньги, стало уже не так страшно — в конце концов, деньги достались мне не тяжелым физическим трудом. Потом пришло философское отношение — и к потерям, и к деньгам.
— Вспомните сейчас откровенно провальную сделку?
— Откровенно провальные сделки стали происходить в последнее время, если честно (смеется). Сделки, которые сам контролируешь и вынашиваешь, как правило, удачные. Но наступает момент, когда себя на все уже не хватает, и функции начинаешь делегировать. Приходит подчиненный, презентует что-то — думаешь, ну да, хорошее дело, вкладываешься, а потом получается, что здесь не учли, тут не обратили внимания, и все рухнуло.
— Пример такой авантюры?
— Кредитовал тут одного розничного продавца парфюмерией. В другом городе. Докредитовал до 5 млн (лет 10 назад была приличная сумма), в итоге предприниматель сдулся, и до сих пор платит по 5 тысяч рублей, возвращая долги. Одна из таких дурацких сделок.
— Есть сделка, которой вы гордитесь?
— Есть одна, которой до сих пор восхищаюсь и привожу в пример. Когда я только занялся торговлей строительными материалами, в Первоуральске уже был мастодонт — наш основной конкурент. А мы — молодые, никто нас пока не знает, народ особо не идет. Тогда была проблема с бетоном. Нужен тебе бетон: строишься ты, надо было идти на ЖБИК, причем, в определенное время, выждать очередь, написать письмо, причем гарантии, что привезут бетон, нет. Как показывала практика, половину заказанного бетона просто не довозили — водитель торговал по дороге. В итоге люди мешали бетон самостоятельно — покупали цемент, щебень и мешали. Летом всегда был дефицит цемента — заводы не прогнозировали потребительский рост. Котировался как производитель Сухой Лог. Отгружали вагонами, которые могли неделю идти до Первоуральска. Засада полная. Мы поступили как: позвонили в Сухой Лог, представились своим конкурентом, просили акт сверки, говоря, что мы запутались со сроками. Мы выяснили дату поставки в магазин конкурента — допустим, четверг. В пятницу выставляется цемент в продажу. В пятницу же вечером мы опускаем ценник на свой цемент. Практически до себестоимости. Конкуренты мониторят — опускают ценник тоже. В субботу — самый продажный день, все менеджеры — отдыхают, мы молодые, в ту пору не знали, что такое отдых. Мы приезжаем в субботу утром, покупаем 55 тонн цемента из 60 и говорим: «А теперь грузите». Мы парализовали работу магазина полностью: были заняты все продавцы, все грузчики, в магазине не осталось цемента. В итоге мы продали и свой вагон цемента, и купленный у конкурентов. Причем ценник, конечно, подняли — вот такая схема была придумана. Тогда мы придумывали много чего интересного…
Суеверный бизнесмен
— А как вы решили заняться строительными материалами?
— Случайно, как и все, что происходит в этой жизни. Изначально я торговал порошком, нашел представительство «Проктер энд Гэмбл» в Екатеринубрге, склад был у меня в гараже, который не раз взламывали. Продавали прямо с лотков, с машины. Потом я снял под склад гараж побольше, потом взял в аренду подвал на 100 квадратных метров. Активно искали помещение, в итоге нашли. Помойка была страшная — где-то стояли станки, двор был завален мусором, размороженная система отопления. Купили помещение, отремонтировали мало-мальски, проект сделали — я тогда первый раз столкнулся с бюрократической машиной. Сейчас понимаю: так себя вести нельзя было, надо уметь промолчать кое-где, а не грудью на баррикады. В итоге помещение отремонтировали и стали думать: чем заняться. Решили остановиться на стройматериалах.
— Вы нашли для себя «золотую схему» рентабельности?
— Руководить проектом должен энергетический донор. Есть факторы конъюнктурные — локация, ассортимент и так далее, а есть факторы личностные.
— Нет ли дефицита в такого рода людях в нашем городе?
— Прихожу к выводу, что активные люди из провинции уезжают. Попробовали в Ревде открыться. Разница колоссальная в сравнении с Первоуральском. У нас человек, зарабатывая 15 тысяч, стремится заработать 20 и 30 тысяч. Там — нет. Он считает, что 15 тысяч — предел мечтаний, и будет сидеть ровно. Бессмысленно делать и минимальную зарплату: «Я лучше вообще работать не буду, чем за такие деньги» — вот такая логика.
— Для вас важнее что: репутация или выгода?
— Конечно, репутация, я живу в этом городе. Хотя, о каких деньгах идет речь (смеется), пару раз были случаи, что я задумывался об этой альтернативе и понял: денег должно быть столько, чтобы уехать из этого города и никогда сюда не возвращаться.
— Вы суеверный человек?
— Верю и в удачу, и в судьбу. Конечно. В конечном счете, любой бизнес упирается в людей — сильных руководителей. Удача — найти таких.
— Как вы оцениваете бизнес в нашей стране?
— Мне кажется, он балансирует на грани: когда вроде еще и можно заниматься бизнесом, но если завинтят еще один винтик — то все. Последнее нововведение — пятипроцентный налог с продаж. Когда крупные «торгаши» должны платить этот налог, а маленькие нет. В итоге большой бизнес начинает придумывать схемы, чтобы не проиграть в конкурентной борьбе с мелким.
— Вы готовы были бы продать свой бизнес?
— Я должен, по идее, продать бизнес на пике его рентабельности. Но пока всерьез не задумывался об этом. Он мне просто дорог — я сам это построил. Было несколько предложений по покупке некоторых объектов, которые мне просто были дороги. Не в плане денег, а просто дороги. Я всегда поднимал цену до заоблачного — в общем, делал все, чтобы не купили. В итоге не купили.
Нельзя просто плевать в потолок
— Возникало ли у вас желание жить на широкую ногу и не думать о насущном дне?
— Бывают, конечно, приливы, но так, чтобы не думать о завтрашнем дне — никогда не было. Думаешь иногда, что в том себе отказываешь, в пятом, десятом, а жизнь идет, а ты что-то отодвигаешь на потом. Может, хватит отодвигать, вроде, и дети растут, может, и им нужно больше времени уделять? Нанимаешь заместителей, начинаешь уделять работе меньше времени, конечно, в ущерб этой работе. Но без этого никуда, рано или поздно все равно нужно делегировать, добиваться того, чтобы все само работало.
— Как вы относитесь к неудачам?
— Я страшно переживаю, вообще, нервничаю жутко. Потом понимаю, что стресс — это так плохо, надо как-то отвлечься, но отвлечься не получается, я понимаю, что пока не передумаю эту тему, она все равно из головы не уйдет. Проходит несколько часов или несколько дней, понимаешь, что если ничего не делать, то оно само рассосется, но медленно, лучше попробовать что-то сделать. Вот, условно говоря, выгнали тебя из двери, и начинаешь думать — а может, в окно залезть? Проходит какое-то время, начинаешь звонить, искать какие-то выходы, залазишь в окно, а тебя и из окна опять. Остается еще труба — последний вариант. Если уж совсем не получается, то все, отходишь, потерял и потерял, но сколько нервов потратил. Я очень близко к сердцу все это воспринимаю.
— Как вас выдернуть из состояния, когда вы нервничаете?
— Спорт очень помогает. Утром у меня всегда тренировка — летом это, в основном, бег. Бежишь первый километр — не можешь отвлечься, второй, пятый, а на десятом понимаешь, что ничего страшного не произошло, я бегу, здоровье ко мне приходит, я становлюсь сильнее, чем люди, которые ставят мне палки в колеса. Когда прибежишь, становится лучше.
— Вы считаете себя успешным человеком?
— Я успешнее среднего. У меня была цель сегодня зарабатывать больше, делать более успешный бизнес, чем вчера. Я все время задумывался, что пора остановиться, но приходил к выводу, что останавливаться нельзя. Никто не стоит на месте, стагнации нет — либо вперед, либо назад. Если говорить применительно к торговле: есть магазин в центре, что еще надо? Вроде, этот магазин всегда будет приносить доход, никакой головной боли. Но проходит время, и ветшает фасад, не меняется ассортимент, люди перестают туда ходить, начинают ходить в другие места, в торговые центры. Смотришь, а у предпринимателя куча долгов, и на машину он совсем простенькую пересел, и понимаешь, что человек остановился, а ведь мог дальше развиваться. Поэтому всегда прихожу к выводу, что нельзя останавливаться. Если ты зарабатываешь 100 рублей, то 90 ты должен потратить на развитие, и завтра ты уже заработаешь не 100, а 110 рублей.
— Если бы у вас сейчас не было бизнеса, куда бы вы пошли работать?
— По найму, а что делать? Так, подождите, а у меня деньги есть или нет? Если деньги есть, я бы постарался организовать новый бизнес, если нет… то все равно бы постарался организовать новый бизнес. Сейчас у меня есть капитал, я на все смотрю через эту призму, а если бы не было денег, я бы через другую призму смотрел. Не знаю, душа лежит к торговле, здесь мне все понятно и прозрачно. Пошел бы, наверное, работать по специальности. Мне раньше казалось, что работать на заводе очень интересно. Еще в школе производство металлических деталей интересовало, токарный станок жутко нравился.
— Есть ли у вас девиз, с которым вы идете по жизни?
— Останавливаться нельзя, нужно все время двигаться. Не нужно топтаться на месте. Нельзя приехать на работу, поплевать в потолок и уехать домой. Нужно все время думать, развиваться.
— Говорят, что жадность порождает бедность, как вы к этому относитесь?
— Логика в этой фразе, безусловно, есть. Был у меня один знакомый, который был жутко жадный, сейчас он по-прежнему на плаву, но медленно идет ко дну. Он жалеет деньги на ремонт фасада, на отопление, на зарплату сотрудникам, на охрану — сам стоит, охраняет. Ему страшно жалко, когда что-то своровали. В итоге что? Сотрудники у него барахло, фасады убогие, облетевшие. Люди его воспринимают как психически нездорового, не хотят в этом магазине покупать. Аналогичных примеров можно привести тьму тьмущую.
— Можете ли вы дружить с человеком, который ниже вас по статусу?
— Спокойно, почему нет? Желательно, чтобы он у меня не работал, тогда вообще отлично.
— Какие люди вам симпатичны, с какими качествами?
— С теми, которых не хватает во мне, коммуникабельности, например. Человек должен быть добрым, честным и фигу в кармане не носить. В любых условиях возможно быть порядочным.
— К вам применима фраза: «Я недостаточно богат, чтобы покупать дешевые вещи»?
— Бывает, что я сознательно экономлю, наступаю на грабли второй раз, покупаю дешевую вещь, а потом понимаю, что прогадал. Но я люблю распродажи, например. Супруга ругается, а я все равно люблю.
— Какой у вас сейчас самый амбициозный проект?
— Я вынашиваю сейчас несколько проектов, но не хочу про них говорить, боюсь сглазить.