В первоуральском городском суде слушается дело, где в качестве обвиняемой по части 1 статьи 112 — «Умышленное причинение средней тяжести вреда здоровью» выступает Юлия Королева.
Напомним, что в ночь с 23 на 24 января 2015 года в дом Королевой на Ельничном приехал ее супруг Евгений, завязалась потасовка. Виновной выставили Юлию — она, якобы, избила мужа лопатой до ушиба головного мозга, а так же покушалась на целостность организма его друзей — ударила одного из них в висок.
Открытое закрыть
Суд 4 мая начался уже традиционно — с ходатайства стороны потерпевшего об удалении прессы из зала.
Адвокат Евгения Королева высказала мысль, что СМИ необъективно освещают данный процесс, искажают информацию и показывают ее однобоко, что негативно сказывается и на потерпевшем, и на формировании общественного мнения.
Гособвинитель так же ходатайство поддержал, пояснив, что СМИ небеспристрастны. Сама подсудимая не стала возражать против приобщения ходатайства к делу, но попросили не закрывать процесс, так как она обратилась в СМИ не случайно.
— Я — не частное лицо, — сказала Юлия Королёва. — Я выступаю от лица всех женщин, страдающих от домашнего насилия.
Адвокат Юлии так же отметил, что в нашей стране для средств массовой информации нет цензуры, а у суда нет необходимости нарушать принцип открытости и гласности.
В итоге суд приобщил ходатайство к материалам дела, но оснований удалить прессу из зала суда вновь не нашел — процесс остался открытым.
Какой смысл мне это помнить
Далее гособвинитель Антон Клементьев попросил суд вновь вызвать свидетеля Леонида Дакалова, так как посчитал, что свидетельские показания мужчины явно расходятся с теми, которые он давал в отделении полиции. Допрос свидетеля на предыдущем заседании так же мало прояснил ситуацию, потому что Леонид Дакалов путался в показаниях.
— Леонид Сергеевич, уточните еще раз по количеству ударов и их локализации, — попросил гособвинитель.
— Пара ударов пришлась по мне, потому что я ближе всех стоял, — начал говорить Дакалов. — Затем Юлия Королёва начала наносить удары Евгению Королеву. Мне досталось кулаком в область левого виска. Остальные удары мне удалось отбить. Я видел, что Юлия ударила Королёва один раз лопатой по голове. Потом толкнула, и он осел на забор. Я точно помню один удар по голове лопатой. Потом Юлия, по-моему, еще наносила удары, когда Евгений упал.
— Так лопата с головой соприкасалась? — уточнил Клементьев.
— Я этого не мог видеть, — пожал плечами Дакалов. — Королев держал лопату за черенок, чтоб не долетало.
— А в доме подсудимая Королёва била?
— Я сам не видел. Со слов Александра Павлова (еще один свидетель со стороны потерпевшего — ред.,) — да. Я не помню, о скольких ударах шла речь.
— Вы отпускали такси или оно дожидалось вас? — еще раз попытался уточнить гособвинитель.
— Я не помню этот момент. Какой смысл мне все это запоминать? Я не помню, кто вызывал такси. Вроде, не я — в телефоне я этого вызова не нашел. С Королевым по этому вопросу мы не общались. О том, что вся эта кутерьма началась, я узнал только после вызова в полицию.
Любому могу так написать
Но гособвинитель остался недоволен ответами свидетеля — очень много расхождений. Поэтому был выбран оптимальный вариант — огласить показания самого Дакалова, которые он давал 15 октября прошлого года в отделении полиции.
Когда Клементьев зачитал свидетелю его показания и уточнил, так ли все было, задал вопрос:
— Почему ваши показания два раза уже расходятся?
— Я помню, думаете? Я уже это все хочу быстрее забыть.
Далее последовало несколько вопросов от адвокатов — как со стороны потерпевшего, так и со стороны подсудимой. Не добившись ничего, что могло бы пролить свет на мрачные события той ночи, свидетеля отпустили.
Далее гособвинитель попросил пригласить в зал суда врача, которая диагностировала у Королёва ушиб головного мозга. Антон Клементьев усомнился в наличии у женщины диплома о медицинском образовании, а также решил уточнить информацию по записям, которые та сделала при осмотре потерпевшего.
Галина Фадеева предоставила суду копию диплома об окончании Свердловского медицинского института, а также копию трудовой книжки, где есть записи, что она с 1991 года по настоящее время работает неврологом.
У Галины Васильевны уточнили, стоило ли проверять на МРТ тот диагноз, который она поставила Евгению Королёву. Она вновь отметила, что рекомендовала провести данную процедуру. Рецепт, необходимый для лечения, женщина написала на листочке, так как амбулаторной карточки на руках у пациента не оказалось.
— Я любому человеку могу так написать, — ответила Галина Фадеева. — Я не знаю, что потом делали с моим листочком, но печать там стоит моя личная — такую выдают при окончании института.
Как выяснилось в ходе повторного допроса, Галина Фадеева не имеет квалификации — в 2014 году просто не стала ее подтверждать.
Адвокат со стороны потерпевшего уточнила — диагностировала ли Фадеева то, что видела, или действовала по указке пациента?
— Что увидела, то и написала, — сказала невролог.
Тут впервые за несколько судебных заседании высказался Евгений Королёв:
— Мне не Фадеева ставила диагноз, — сказал потерпевший, — мне его поставили в ГБ№1, потом — в травмпункте. Я потом Фадееву попросил мне просто лечение назначить.
С какой целью — не знаю
В ходе допроса Галины Фадеевой гособвинитель задал женщине вопрос: не оказывал ли кто-либо — пострадавший или подсудимая — на нее давления.
— Девушка, — Фадеева указывает на Юлию Королёву, — приходила к нам в центр ЧТПЗ, к главврачу. С какой целью — не знаю. Врач меня к себе вызвала, спросила, ходила ли я на домашний прием, брала ли расписку с пациента? Вот и все. Никаких санкций в моем отношении не последовало.
Гособвинитель попросил Юлию каким-то образом прокомментировать свой визит в лечебный центр.
— Я действительно туда приезжала, но исключительно по рабочим вопросам — клиника ЧТПЗ является одним из контрагентов организации, где я работаю. Один наш сотрудник не вышел на работу, я приезжала узнать, в чем причина. С главврачом разговаривала, но пригласить в кабинет госпожу Фадееву была ее инициатива, а не моя.
В итоге судья принял решение направить в ГБ№1 и травмпункт запросы на предоставление амбулаторной карты пациента Королёва и выписки из бланка обследования, и перенес заседание на 18 мая.