Год назад, 18 октября, 25-летняя жительница Первоуральска Юлия Титова вернулась домой и обнаружила свою полуторагодовалую дочку Киру лежащей в кроватке в одном подгузнике. Девочка тяжело дышала и не отзывалась на свое имя. Через полтора часа ребенок умер — от полученных травм, как заявила милиция. Гражданского мужа Юлии, 32-летнего Виталия А., который оставался с ребенком, забрали сразу. Он твердил: «Это не я!». В эту пятницу, 16 октября, мужчина предстанет перед судом. Вот только сейчас ему вменяют убийство по неосторожности — хотя следствие в течение года велось по статье «умышленное убийство».
В тот страшный вечер Юлия отправилась на встречу выпускников в «Галерею». Виталий остался с 1,5-годовалой Кирой, ее дочерью от первого брака, которая мирно смотрела телевизор. Когда женщина пришла домой, А. на кухне пил пиво.
— Я пришла домой, спрашиваю: «Что Кирюша делает?». Он говорит: «Спит». У меня не возникло мысли, что ребенка надо проверить — я доверяла ему, — вспоминает Юлия. — Потом немного повздорили, я ушла в комнату, слышу: ребенок тяжело дышит. Подошла к кроватке: один глаз у Киры закрыт, другой прикрыт. Начала ее переворачивать, и поняла, что тело обмякшее.
Константин, отец девочки, приехал через пять минут. Родители увезли ребенка в горбольницу №1. Двадцать минут, рассказывает Юлия, они пытались попасть хоть в одно отделение, но им нигде не открывали. Приняли только в травмпункте.
— Я ждала. Думала, что ее состояние тяжелое, может, даже критическое… Но вышел врач и сказал, что ребенок скончался, — рассказывает Юлия.
Бабушка Киры, Инна Батенева, говорит, что когда они с мужем приехали в приемный покой, Юлия билась в истерике. Там же были родители А. По словам Юлии, сначала его отец заявил: раз сын натворил такое, пусть получает по полной. Но уже через две недели они поменяли свое мнение и наняли ему адвоката.
«Видимо, 15 раз упал»
Следствие по делу об убийстве вел Первоуральский межрайонный следственный отдел СУСК при прокуратуре. По словам Инны Батеневой, следователь возбудил дело по ч.2 статьи 105 УК РФ. Это звучит как умышленное убийство малолетнего лица, совершенное с особой жестокостью. А 16 сентября Инну Геннадьевну, Юлю и их адвоката ознакомили с обвинительным заключением, готовым к передаче в суд. И там фигурировала другая статья — 111 ч. 4 УК РФ, — которая звучит, как умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, опасного для жизни человека, повлекшее смерть по неосторожности. То есть, получается, что А. не хотел убивать ребенка — просто так получилось.
Пока шло следствие, А. несколько раз менял показания. Окончательные показания А.: он держал девочку на руках, упал, запнувшись за мячик, и придавил ее своим телом. «Видимо, падал 15 раз», — комментирует Юлия.
Но в вердикте обвинения написано: «нанес не менее 15 ударов руками по телу, голове и конечностям. Причинение тяжкого вреда здоровью, как опасного для жизни и ставшего причиной смерти». Основание — заключение судебно-медицинской экспертизы, где повреждения описаны на двух страницах. Фактически не задетой на теле девочки осталась только одна нога, говорит бабушка.
«Он был сильно пьян»
Юлия говорит, что ее гражданский муж был сильно пьян — когда милиция выезжала на место, на кухне стояло мусорное ведро, доверху наполненное банками из-под пива. Но экспертизу следователи не провели.
— Это в каком надо быть состоянии, чтобы ребенку нанести столько ударов? У меня такое впечатление, что он или укололся, или нанюхался, — говорит бабушка погибшей девочки Инна Батенева. — А нам говорят: «Так ведь не ДТП же случилось…» Потом Рудых (прокурор Первоуральска, — ред.) мне объяснил, что уже два года нахождение в алкогольном или наркотическом опьянении не является отягчающим обстоятельством при вынесении приговора.
— Я сталкивался с подобными случаями. Думаю, что здесь могут быть и алкоголь, и наркотики, — говорит Борис, нынешний гражданский муж Юли. — Ведь мотивы непонятны, это просто тупо! Но экспертизы не было — о чем же сейчас говорить?
Видео из морга
Высокий (185 см) здоровый 32-летний Виталий А. работал санитаром в «Похоронном доме». В следствии фигурирует рассказ свидетеля о том, как он по просьбе А. снимал его на видео в морге возле трупа. У него было шесть судимостей (правда, все сроки условные) по таким статьям, как причинение тяжкого вреда здоровью, хранение наркотиков, мошенничество и т.д. Юлия говорит, что о его судимостях она узнала уже после случившегося с ее дочкой, к тому же, он никогда не показывал себя «странным». Хотя во время психиатрической экспертизы А. пытался «косить» под психа. Не получилось.
— Мне хотелось бы в глаза задать ему вопрос: за что? Что могла девочка сделать такого, чтобы так зверски с ней обойтись? — говорит Юлия Титова. — Кира была спокойная, ласковая девочка. Она училась говорить, произносила такие слова, как «мама», «папа», «баба», «айда»… Папой для нее был Виталий…
Обвинение утверждает, что А. нанес смертельные травмы ребенку, «действуя умышленно, с целью причинения тяжкого вреда здоровью на почве личных неприязненных отношений к потерпевшей, возникшей из злости к сожительнице, ушедшей на встречу, и нежелании ухаживать и следить за ее ребенком». Юлия разводит руками: за что он мог мстить? «Дома был всегда порядок, приготовлено, постирано, убрано. Я никогда не уходила надолго», — говорит она.
Мама и бабушка девочки хотят вызвать в суд судмедэксперта. Им непонятно, как квалифицированный специалист могла написать, что в коме II степени и в шоке девочка могла самостоятельно передвигаться. Именно эта «зацепка», по мнению Инны Батеневой, позволила следователям изменить статью: ведь если девочка могла передвигаться какое-то время, значит, А. не хотел ее убивать, а просто избил, сломав руку, ногу, голову… «После таких травм какой 1,5-годовалый ребенок мог остаться жив?» — горестно спрашивают потерпевшие.
«Он не был «странным»
— А. никогда не показывал своей агрессии, мы с ним не ругались. Он оставался с ребенком, они играли. В выходной день, если он просыпался раньше, то кормил ребенка, затем мы завтракали, гуляли с Кирой. Пить начал уже в последние две недели перед случившимся. И то только когда уходил на работу. Да и в вердикте психиатрической экспертизы написано, что он вменяем.
Почему изменили статью?
Инна Геннадьевна Батенева и ее дочь Юлия так и не получили ответа на вопрос, почему же следователи изменили статью. По 105-ой убийце грозит от восьми лет до пожизненного заключения, а по 111-ой — от 5 до 15. Женщины не хотят прямо отвечать на вопрос, почему, по их мнению, так произошло.
Предполагают, что статистика по умышленным убийствам уходит в Москву, а это может быть кому-то невыгодно.
Инна Геннадьевна рассказывает, что председатель ревдинского суда Юрий Осокин, с которым она консультировалась, уверяет, что они упустили время: вполне можно было настоять на дорасследовании. Но не сейчас, по истечении года. А это якобы недоработка адвоката.
— Юристы, люди, работавшие не один год в милиции, говорят, что это — 105-ая, — негодует Юлия. — Только добавляют, что в суде статью уже не поменять: нельзя ужесточить положение подсудимого, можно только смягчить.
КОММЕНТАРИЙ
Игорь Карпов, руководитель Первоуральского межрайонного следственного отдела СУСК при прокуратуре РФ по Свердловской области:
— По данному уголовному делу проведено предварительное следствие в полном объеме, разбирательство проходило качественно и объективно. Правда, достаточно длительное время, но это связано с тем, что было необходимо провести сложные психиатрические экспертизы в отношении обвиняемого. Нам в ходе предварительного следствия удалось найти достаточно доказательств причастности обвиняемого к совершению данного преступления. В ходе расследования обвиняемый выдвигал множество версий случившегося, чтобы избежать уголовной ответственности. Но следствие доказало его вину, несмотря на все его ухищрения. Действительно, на завершающем этапе предварительного следствия действия А. были переквалифицированы со ст. 105 ч.2 на ст. 111 ч.4 УК РФ. Собранные доказательства позволили сделать именно этот юридический вывод. В связи с тем, что предварительное следствие пришло к такому выводу, было составлено обвинительное заключение, которое утвердила прокуратура Первоуральска, и дело было направлено в суд. Я считаю, что его действия были квалифицированны правильно, и надеюсь, что суд, с учетом доказанности вины, вынесет обвинительный приговор. Выяснили ли мы мотив совершения преступления? Да, и эти обстоятельства полно изложены в обвинении. Я думаю, они вполне обоснованны и соответствуют установленным обстоятельствам. Мы профессионально подошли к этому вопросу, и потому о доследовании нельзя говорить. Все обстоятельства исследованы исчерпывающе. Я знаю материалы дела, а люди, не имевшие возможности с ними ознакомиться, делают лишь умозрительные заключения. Мне сложно комментировать их слова.
Что касается того, что мы боимся испортить статистику, — это абсолютная ерунда, из разряда мифов, которые создаются вокруг органов следствия. Такого не было и нет. Мы к таким вещам, как убийства, всегда подходим вдумчиво, и каких-либо игр со статистикой не допускаем.