Бессмертный полк стал неотъемлемой частью празднования Дня победы, поэтому мы не могли не поговорить с координатором БП в Первоуральске и Екатеринбурге Олесей Глушковой. О том, что она будет делать, если народная акция перестанет существовать и о том, смогли бы мы сейчас выиграть войну — в нашем интервью.
Когда ты впервые услышала словосочетание Бессмертный полк, какая мысль у тебя возникла?
— Единственное, что я поняла, что это связано с 9 мая.
Почему ты решила, что должна стать частью БП?
— Окончательное решение стать частью Бессмертного полка я приняла после съезда координаторов из разных стран и городов, который состоялся в октябре 2014 года. Это первый год, когда полк прошел в Первоуральске. Именно там, на съезде, я поняла, что эту тему я не оставлю в любом случае. Там я вживую пообщалась с Сергеем Лапенковым, Сергеем Колотовкиным, Игорем Дмитриевым — людьми, которые стояли у истоков Бессмертного полка.
Власти очень настойчиво пытались объявить БП своей акцией. Почему не отдали?
— Власть до сих пор пытается взять в свои руки проведении акции. Проправительственная структура «Бессмертный полк России» сильно давит народное движение. В больших городах, куда они смогли зайти, сломать координаторов, администрация говорит, что не работает с народным координатором, а сотрудничает только с теми, которые рекомендованы сверху.
Как ты считаешь, БП нужен ветеранам или их потомкам?
— Больше нужен нам, потомкам. Потому что мы должны помнить о том событии, которое было очень значимо для нашей страны. Помнить о том, как наши бабушки и дедушки ели суп из лебеды, как мерзли, как страшно им было.
Штендеры, с которыми люди выходят, изготавливают платно. Думаешь, в народной акции есть место коммерции?
— Вмешательство коммерции вполне оправдано и никак не противоречит тому, что движение народное. Есть люди, которые сами не могут сделать штендер, им проще обратиться в организацию, которая занимается их изготовлением. Есть организации, которые готовы бесплатно сделать транспаранты для тех, кто не может оплатить их. Если включается коммерция, можно гарантировать качество штендеров. В фирмах есть шаблоны, потому что они не первый год работают, понимают, какая конструкция удобнее. Предприниматели готовы подремонтировать при необходимости их, даже если поврежден штендер по вине его владельца. Но все это не значит, что люди не могут приходить с самодельными штендерами. Можно просто взять фотографию и пройти в колонне Бессмертного полка. Можно даже без фотографии пройти, главное понимать, в память кого вы идете в этой колонне.
В апреле люди начали очень активно тебя искать — звонили в редакцию. С какими вопросами чаще всего обращаются?
— Чаще всего спрашивают, где шествие пройдет, как пойдет, во сколько сбор, где сделать транспарант. Вопросы банальные, во всех СМИ отвечаю на них, но все равно спрашивают.
Не думаешь ли ты о том, чтобы под эгидой БП проводить какую-то просветительскую работу с подрастающим поколением, ведь многие дети и подростки имеют смутное понимание о войне?
— Есть желание не то что просветительскую деятельность вести, но проводить мероприятия патриотической направленности. В прошлом году у нас уже прошел первый городской форум, посвященный Дню неизвестного солдата и Дню героев Отечества. Сейчас пока такого рода деятельностью заниматься у меня не очень хватает времени. Но если судьба повернется так, что его у меня будет много, я готова вести и просветительскую деятельность. Организовывать показы фильмов о Великой Отечественной войне, истории страны — мне интересно. Я готова к проведению второго форума. Уверена, что меня поддержат патриотические организации и жители города.
Лично для тебя БП — что это?
— Бессмертный полк для меня — это часть жизни. Потому что я не представляю, как можно утром встать и не проверить новости по поводу Бессмертного полка, не зайти в группы БП в соцетях, во «ВКонтакте», Facebook, «Одноклассниках». Это уже привычка, утренний ритуал. И вечерний тоже: лег, проверил, что где происходит, кто что комментирует. Для меня немыслимо 9-ого мая не пройти в колонне Бессмертного полка, даже не то что пройти, а просто не выйти на улицу с портретом деда. Даже если скажут, что колонна БП не пойдет, я 9 мая буду просто гулять по улицам города с портретом и буду рекомендовать делать это другим.
Твои дети тоже прошли в Бессмертном полку?
— Дети в БП не ходили в силу возраста — они еще не такие большие. Смотреть там за ними некому. У меня другие задачи, следить за детьми возможности нет. Поэтому я их и не брала. Хотя желание, чтобы они шли, было всегда. Всегда радуюсь, когда родители приходят вместе с детьми. Главное, чтобы это было не указание школы или детского сада, а желание самой семьи. Люди должны осознать, что им нужно идти в колонне Бессмертного полка. Они ведь могут вспомнить деда и сидя на кухне или приехать на кладбище. В этот раз старший сын изъявил желание идти в Бессмертном полку — уже подрос.
Как считаешь, сколько лет пройдет, прежде чем люди забудут подвиг солдат Великой Отечественной?
— Я надеюсь, что подвиги не забудутся. Во всяком случае, в ближайшее время. Наверное, Бессмертный полк для того и создан, чтобы они не забылись.
Такое количество людей в колоннах Бессмертного полка — это дань моде или реальное желание людей сберечь память о фронтовиках?
— Дань моде присутствует у молодых: заселфиться, выложить в Инстаграм. Но по большей части это зов души. Я «сижу» на полковой почте, часто приходят сообщения, в которых люди благодарят за проведение акции БП, говорят, что в ней нашла отражение их душа. Кто ради моды пришел, тот такие письма писать не станет.
Что должно случиться, чтобы ты сказала: «Хватит, теперь — без меня?»
— Я надеюсь, что этого не произойдет. Самое главное, конечно, в моей жизни — это не Бессмертный полк, а моя личная жизнь, мои дети, пока это удается совмещать, я буду с БП. Если детям по той или иной причине потребуется больше внимания, тогда и встанет вопрос, что я не могу больше заниматься координаторством и я должна передать полномочия кому-то другому. Уже сейчас такие люди есть, люди, на которых я могу положиться. Но в любом случае смена координатора — палка о двух концах, администрация может нового координатора и не воспринять, а начнет проводить все сама. Но это уже тогда не будет народной инициативой. Этого я боюсь, поэтому пока у меня есть возможность, я буду координатором Бессмертного полка.
Были ли какие-то истории на сайте БП, которые тронули лично тебя?
— Истории с описанием подвигов в последнее время встречаются редко, как правило, только информация об имени, фамилии, годах службы. Запомнилась история о чьем-то деде-танкисте, который чудом выбрался из подбитого танка, про партизан, как освобождали людей, которых собирались сжечь заживо. Есть истории, которые написаны прекрасным литературным языком. Это такая книжка на ночь. Только очень тяжелая книжка, которую пока читаешь, и наревешься, и валерьянки себе накапаешь.
Что для тебя самой значит Великая Отечественная и победа наших героев в ней?
— Как в песне — это радость со слезами на глазах. Я радуюсь тому, что я живу в свободной стране, что я вообще есть на этом свете. Потому что если бы история повернулась по-другому, не известно, появилась бы я на свет или нет. Но одновременно это и боль, потому что некоторые до сих пор не знают, что стало с их родственниками, которые ушли и не вернулись. Для меня эта боль связана с гибелью прадедушки, у меня нет даже его фото, с гибелью брата деда.
Иногда можно услышать предложение нести в рядах БП портрет Сталина. Твое мнение.
— Когда мне предлагают понести портрет Сталина, я к этому не очень хорошо отношусь. Да, его запомнили учебники истории. Но войну выиграл не лично Сталин, а люди, которые понимали, что убивают их детей, загоняют близких в лагеря. Мы обязаны сохранить этот мир, который был подарен в 1945 году.
Как считаешь, смогли бы мы пережить еще одну такую войну, или теперь «люди не те»?
— Я даже думать боюсь о войне. Мне, как маме двоих сыновей, вдвойне страшно об этом думать. Кто же пойдет воевать в первую очередь? Конечно, мужчины. Вероятно, мы сможем объединиться, несмотря на свои взгляды, привилегии, иначе нас уничтожат. Мозг человека, поставленный в критические условия, будет работать по-другому. Помня подвиг дедов, мы бы, наверное, смогли выдержать и выиграть. Человеческий мозг же устроен так, что сам начинает себя подстегивает мыслями: «Если они смогли, неужели я не смогу».