В первую очередь осмотрите машину. Закрепить номера вы сможете самостоятельно, как и проверить фары — включите все, в том числе противотуманки. Если какая-то не горит, обязательно меняем перед выездом.

Убедитесь, что на приборной панели не горят никакие предупреждающие знаки. Оцените шины. Замените аккумулятор, если он старый или слабый.

Ну а с остальным — в автосервис.

• Там аккумулятор вам проверят тщательнее — хорошо ли закреплен, нет ли коррозии, достаточно ли заряжен.
• Проверят балансировку колес.
• Заменят лампочки и заправят кондиционер.
• Проинспектируют тормозные колодки и жидкость.
• Если предстоит длинный путь, заменят масло в двигателе, фильтры и другие расходники.
• Проверят систему зажигания, электронику.
• В общем, проведут техосмотр и выявят любые неполадки.

После всех манипуляций обязательно прокатитесь по городу: смотрите, чтобы не было вибрации руля, кузова. Убедитесь, что машину не ведет, а тормоза работают четко и без задержек.

В поездку возьмите: запасное колесо, домкрат, «балонник» (ключ для снятия колеса), компрессор для подкачки шин, огнетушитель, аптечку, знак аварийной остановки, фонарик, нож, веревку, изоленту, салатовый жилет со световозвращающими элементами. Ну и хорошее настроение — обязательный атрибут для дальней дороги!

Магнитогорск

— До промышленного города-гиганта можно добраться разными способами. Например, я с комфортом доехал за семь часов на автобусе из Екатеринбурга, но можно доехать на машине или поезде, — рассказывает путешественник. — Город легендарный и крупный, на осмотр стоит выделить день или два. Для старта — стоит пройтись к 15-метровому монументу «Тыл — фронту»: рабочий и солдат держат меч над рекой Урал. Масштабы и мастерство ваятелей впечатляют.

А затем посетить Магнитогорский металлургический комбинат с экскурсией. Промышленный туризм — это здорово! ММК по площади сравним с Манчестером и Парижем. Надеваем спецодежду, каску — и вперед, на осмотр доменного цеха!

По словам Игоря, одного Магнитогорска для качественного отпуска будет маловато. «Но остановиться на пару дней – вполне. И город осмотреть, и в Аркаим отсюда можно съездить. В самом Аркаиме жить можно только в скромных вагончиках, не каждый согласится».

Аркаим

В 150 км от Магнитогорска — древний город Аркаим возрастом около 4 тысяч лет, чье открытие в 1971 году стало сенсацией. Все едут сюда за разным. Одни — посетить уникальные раскопки поселения бронзового века, другие — пройти каменную спираль на горе Шаманка. Счастливы все!

Вокруг Аркаима ходит множество легенд, суеверий. Мол, это место наполнено мистикой. Конечно, мы не могли не спросить у нашего путешественника, так ли это.

Сунгуль

На озере Сунгуль принимает гостей загородный клуб «Острова Ершовы», где в природном ландшафте можно увидеть диковинные скульптуры бронтозавров, фламинго и дельфинов.

Аракуль

Забраться на Аракульский шихан — настоящий экстрим! Можно по тропе пешком, можно на местных уазиках, сквозь бурелом. Главное, не на своей машине, точно бампер оставите! Скала в виде уложенных друг на друга каменных пластов напоминает крепостную стену из какого-нибудь фэнтези. Виды роскошные.

Тургояк

Как ни странно, несмотря на обилие туристов (в этом году их особенно много) в плане чистоты на Тургояке все прекрасно. И места хватило всем — толп на пляже Игорь Цалер не обнаружил.

Миасс

Пельменями уральцев не удивишь, но в музее пельменей в старинном купеческом доме в Миассе есть нечто особенное. Десерт из брусничных пельменей в розовом шампанском не подадут больше нигде!

Как говорит, Игорь Цалер, «оригинально и экзотично». В общем, попробовать стоит.

Златоуст

Символ города — крылатый конь из сказа Бажова. Интереснейшее место рядом с легендарным Таганем! В Оружейной слободе «АиРовка» можно выковать сердце и сфотографироваться с мечом «Святогор» — самым длинным мечом из дамасской стали в стране. А еще в Златоусте обязательно поднимитесь на 53-метровую башню-колокольню и на счастье ударьте в колокол.

Сатка

Потрясающе яркий город! Фасады старых деревянных домиков раскрашены контрастными красками, на типовых многоэтажках — яркие росписи, на улицах — скульптуры и арт-объекты. Рядом — ГЭС «Пороги», старейшая непрерывно действующая гидроэлектростанция России. Она была запущена в 1910 году и до сих пор находится в рабочем состоянии. Зрелище великолепное: вписанная в ландшафт плотина, шумный водопад, старинное здание, которое не подвергалось реконструкции.

Айские притесы

В качестве яркого завершения путешествия — немного экстрима! В парке Grifon на Больших Айских притесах можно пролететь над рекой Ай на зиплайне (сплавщики радостно подбадривают снизу!), пройти по мосту над пропастью и даже прыгнуть с обрыва на веревке. Все безопасно — ощущения невероятные!

Челябинск

Центр региона, приятный для прогулок город с органным залом, театром и замечательными заведениями для гурманов. И, конечно, с легендарным метеоритом в краеведческом музее.

— Цены в Челябинской области сопоставимы с нашими, — рассказывает Игорь Цалер. — Бюджет отпуска можно планировать в зависимости от возможностей. Есть и дорогие, престижные места, но много и бюджетных вариантов. Рынок подстраивается под потребителя.

Путешествовал и рассказывал// Игорь Цалер

Фото// Сергей Крылов

— Это место, которое притягивает к себе туристов, — делится впечатлениями руководитель турклуба Альберт Шамилов. — Мы не смогли, приехав к горе Качканар, оставить без внимания буддийский храм. Конечно, в нем своя атмосфера, свой уклад, есть определенные правила поведения, они указаны при входе. Если все соблюдать, вести себя уважительно, вас встретят приветливо.

Гора Качканар находится рядом с одноименным городом в Свердловской области, стоит на границе Европы и Азии. Качканар — одна из самых высоких гор Среднего Урала. Ее высота достигает 888 метров над уровнем моря. Название горы произошло от тюркских слов и переводится как «лысый верблюд». Верблюдом называют и самый известный скальный останец (кусок камня) — туристы говорят, что он действительно напоминает это животное.

Древние манси почитали гору Качканар как культовое место, святилище. Они проводили здесь ритуалы, приносили жертвы языческим богам.

Позже (примерно в XVI веке) в этих местах стали добывать полезные ископаемые. Бытует мнение, что промышленник Акинфий Демидов даже хотел выкупить у манси всю гору целиком, но это у него не вышло. Позднее, когда на Урале началась платиновая лихорадка, граф Шувалов открыл здесь прииск. Но платина в этих местах быстро закончилась.

В 1995 году на горе Качканар был открыт буддийский храм Шедруб ЛингХрам был построен на горе без разрешения. В 2016 году власти хотели снести его, чтобы искать в окрестностях железную руду, но позже отложили эти планы. (переводится с тибетского как «место практики и реализации»). Его основатель — Лама Санье Тензин Докшит, он же Михаил Санников. В конце 80-х годов Санников служил в Афганистане, там он впервые увидел буддийские памятники и заинтересовался этой культурой.

Туристы рассказывают, что гостей в монастыре встречают радушно.

— Нас накормили супом и напоили очень вкусным травяным чаем, — делится впечатлениями с порталом Е1.ru Светлана Соловьева. Она побывала в монастыре в апреле. — Рассказали историю монастыря, о его быте, провели небольшую экскурсию. Рекомендую брать с собой на гору какие-нибудь крупы, консервы или вкусняшки для жителей монастыря, они с благодарностью у вас их примут.

По данным официального сайта, монастырь посещает несколько тысяч человек в год. Буддисты говорят, что в храм можно прийти в любое время — там вам всегда будут рады. Летом на вершине горы Качканар вы можете установить палатки, а в холодное время года монахи предоставят вам жилье.

Как добраться

Из Первоуральска выезжайте на Серовский тракт. Проезжайте Нижний Тагил, Кушву и дальше по трассе до указателя на Качканар. Дальше проезжайте город насквозь по главной дороге. По улице Крылова мимо пруда — до указателя «Западный карьер», а затем и до КПП карьера. Здесь у шлагбаума машину придется оставить. По лесной тропе идите до дерева с ленточками, там вы увидите карту местности.

Координаты

Гора Качканар — 58°45’54″N   59°23’32″E

Еще по теме

• В холодное время года любители индустриального туризма едут в Дидинский тоннель. Там красиво, сами посмотрите.
• А если вы хотите посмотреть на звезды и побывать на интересной экскурсии, то вам обязательно нужно наведаться в Коуровскую обсерваторию.

Где побывал Александр Балабанов

В 2016 году Александр с друзьями побывали на Таганае. Это национальный парк в Челябинской области, протяженностью 52 км, в котором расположены девять горных хребтов. Там, рассказывает, было впечатляюще красиво.

Туда он попал вместе с клубом «Ураловеды». Взял с собой друзей.

На Конжак Сашу занесло в минувшие выходные. Поездку планировали два месяца — согласовывали время, чтобы всех отпустили с работы. Конжаковский Камень — это уже Северный Урал, гора близ поселка Кытлыма высотой 1569 м. Самая самая высокая гора Свердловской области. А вообще, Конжак — это горный массив, состоящий из нескольких вершин.

Та точка в дали это Тимур #конжак #конжак2018

Публикация от Alex (@alex_kolkuin) 5 Авг 2018 в 10:45 PDT

Собрались вшестером, но поехали вчетвером. В пятницу, 3 августа, выехали. По дороге заехали в Карпинск, затем — двинули в сторону Кытлыма.

— Не доезжая до Кытлыма, свернули на марафонскую тропу Конжака (там проходит знаменитый Конжаковский марафон, — ред.) и отправились в путь. Шли, шли, шли… По пути сделали три привала, с собой брали перекус. Потом дошли на Поляны художников, хотели разбить лагерь чуть выше, но не нашли места, поэтому спустились обратно…

Ужинали уже в сумерках, приготовили еду на костре. Утром хотели сделать шашлыки, но оказалось, что забыли шампуры, поэтому тушили мясо с картошкой. После плотного завтрака двинули к вершине. Рядом разбил лагерь еще один уралец, который по стечению обстоятельств праздновал 55-летие. Компании объединились…

Ультрабойцы #конжак #конжак2018

Публикация от Alex (@alex_kolkuin) 5 Авг 2018 в 10:08 PDT

Утром в воскресенье встали рано. И ждали машин, о которых им с вечера рассказали: оказалось, что здесь проходил турнир «УралТрофи».

— В 9 часов пошла первая машина… Это был какой-то адский зверь, старая «Тойота», которая звучала как трактор и проходила все камни, как танк. Дальше вторая, третья, и так далее… Мы на дереве, у которого была отметка для участников соревнований, с одной стороны установили флаг России с другой — Китая. Я сам не знаю, откуда у нас взялся флаг Китая. Это было что-то типа нашей границы. Мы всем водителям говорили «нихао», и они улыбались. Ну и потом мы поели и пошли домой. Дорога в гору заняла у нас четыре часа, а с горы — три часа, это с учетом привалов.

Публикация от Alex (@alex_kolkuin) 5 Авг 2018 в 11:13 PDT

Когда возвращались домой, созвонились с двумя друзьями, и выяснили, что разминулись с ними — они тоже приехали на Конжак, но проехали поворот и провели эти дни с другой стороны горы.

На Конжаке, говорит Александр, ему понравилось не только из-за живописных видов, но и потому, что «на Таганае все культурно»:

— Как никак, там Таганайский парк и там даже в местах, где палатки ставить, продавали дрова сухие и были даже домики. А на Конжаке — выживание, дров нет, только хардкор, и сети мобильной нет тоже. Хотим снова поехать на Конжаковский камень, но теперь в сентябре-октябре.

А город древний, прекрасный, как песня трубадура, и по нынешним меркам достаточно крупный. В архитектуре преобладает испанский стиль. Узкие окна за глухими ставнями, монументальные двери, резной камень, ажурное чугунное литье, глухие дворики — патио — с пыльными пальмами в кадках и нежно журчащими фонтанчиками. Полное ощущение, что ты в прекрасной Андалусии, до которой отсюда — рукой подать.

До полудня еще час — жара за сорок. Моря поблизости нет. Ветра тоже не наблюдается. Официанты в уличных кафе — в прилипших к спине белоснежных сорочках и сланцах — совершают сомнамбулические движения меж столами. Сыр на тарелках плавится (по-французски — фондю). Мозги от жары — тоже немного «фондю».

Красивая дама бальзаковского возраста со старомодно-утончёнными манерами — с головы до ног увешана массивными драгоценностями, шляпа с опадающими полями, точёный испанский профиль, коралловая нить губ собрана в надменный узел. По всей видимости, представительница местной знати вышла на утренний моцион, который начинается с традиционной чашки кофе. Фамильные замки, виллы и резиденции местной аристократии в окружении прекрасных садов отражаются в ленивых водах реки Тарн, по древнему мосту через которую ходили когда-то рыцари, сегодня — их потомки.

Набрели на какое-то кафе (несколько столиков под платаном), называется (в переводе) «мастерская мороженого». Нигде не ела такого вкусного мороженого, как в Альби. Разве только в Риме, а итальянское «джелато» считается самым вкусным в мире.
Смотрю, везде на витринных стеклах местных питейных заведений — ресторанчиков и винных погребков — цитата художника Тулуз-Лотрека: «Je boirai du lait quand les vaches brouteront du raisin». На русский переводится: «Я буду пить молоко, когда коровы будут щипать виноград».

Неожиданно выясняется, что художник-постимпрессионист, певец «Мулен Руж» и прочих кафе-шантанных заведений Монмартра, отпрыск уходящего в тысячелетнюю древность аристократического рода — граф Анри Мари Раймон де Тулуз-Лотрек — родился в Альби.
Естественно, где-то должен быть музей художника…

Понятно, мы тут же его разыскали. Правда, он оказался каким-то холодным, формальным. Только картины, наброски к ним, плакаты, афиши — ни одной личной вещи, милой забавной безделушки, что так трогает сердце… Проще было назвать его «самая большая в мире картинная галерея Тулуз-Лотрека».

Пока искали музей, обнаружили собор. Колоссальный «катедрале» Альби. Завораживает своей мощью и монументальностью…

Попутно выяснили, что Альби — родина еще одной знаменитости — мореплавателя Лаперуза, имя которого носит открытый им пролив между Сахалином и Хоккайдо. А здесь, в Альби, им названы практически все образовательные учреждения: начальная школа, лицей и колледж. Ну, правильно, не называть же их именем Тулуз-Лотрека, а то, пожалуй, ненароком школу можно попутать с борделем, в котором художник чувствовал себя вполне уютно, в чем не раз откровенно признавался.

И за эти подаренные ему комфортабельные ощущения и воспел данное заведение на своих картинах. Хотя, может, в Альби и бордель имеется, имени Тулуз-Лотрека, но на туристической карте города он не обозначен, а другой в нашем распоряжении не имелось.
Сказать по правде, нас уже не хватило даже на музей Лаперуза. По причине жары. Дикой, несусветной, отупляющей. После полудня и до шести вечера здесь, в Альби, мозг вообще отказывается воспринимать какую-либо информацию. И до самой вечерней прохлады погружается в полуобморочную сиесту.

Но в тени соседа он не остался. Тобольск известен как крупнейший за Уралом центр Православия, как место ссылки известнейших «умов России», как родина Менделеева и Распутина.

Город сам по себе сравнивают с музейным экспонатом, потому что в нем сосредоточено много самобытных строений, имеющих статус памятников архитектуры. Северный колорит с каждым годом вызывает все больший интерес у туристов, желающих познавательного не однотипного отдыха.

Тобольск граничит с тайгой. Он лежит на высоком речном берегу, в месте, где сливаются две реки Иртыш и Тобол. Официальная городская летопись ведется с 1587 года, когда была заложена крепость. В Тобольске останавливались многие декабристы, писатели Достоевский и Чернышевский, Николай || с семьей. Их след в истории города ощутим каждому, кто совершит прогулку по городским улицам. На сегодняшний день, главное направление развитие города- туристическое. Тобольский Кремль -главная достопримечательность Тобольска. Он возвышается над городскими постройками и представляет собой образец сибирского каменного зодчества 17-18 веков. Главная Святыня- Софийский Кафедральный собор, рядом находится Покровский собор, Дворец наместника.

В 20 км. от Тобольска находится село Абалак. Абалакский Мужской Знаменский монастырь был основан в 1783 году. Рядом с обителью построен острог времен Ермака.

Вы можете совершить увлекательнейшее путешествие в Тобольск в выходные дни 7-8 ноября. Экскурсионная программа- обзорная экскурсия по городу «Тобольск — город 4-х веков» «Тобольский Кремль- жемчужина Сибири», экскурсия «Тобольск и его окрестности» — Абалакский Свято-Знаменский мужской монастырь- место паломничества верующих к чудотворной иконе Абалакской Божьей матери- самой почитаемой в Сибири.

Туркомплекс «Абалак» предстает перед туристами в виде деревянного острога, выстроенного в стиле крепостных сооружений 17 века. На территории туркомплекса находятся: Трактир «Белая сова», Бар- «Рыба-кит». Кроме того, стрельцы из пушек стреляют, куранты на башне «Часозвонь» бьют каждый час, при этом куклы из башен выезжают. В окрестностях Тобольска находится самый горячий источник Тюменской области, на ночь вы остановитесь в гостинице источника и насладитесь купанием.

За путевкой в этот прекрасный город обращайтесь в ТРЦ «Строитель», правое крыло, офис 12/1. Экскурсионное бюро «Урал-Тур»  Тел: 8 965 515 73 04.

Утомленные цивилизацией

Ту неделю, что мы прожили на Эгине (остров в заливе Сароникос, между Арголидой и Аттикой), время зависло в параллельной реальности, трансформировавшись в тягуче-сладкую субстанцию под названием «нега». И мы стекали по ней, как мед по желобу. Как часы на картине Дали «Постоянство памяти».
До этого мы побывали еще на двух островах — Поросе и Идре, педантичной своей ухоженностью, «кукольными домиками», затопленными лиловой пеной бугенвиллей, напоминающих киношные павильоны, где в перерывах между съёмками охотно торгуют туристическими услугами.
Уж не знаю, посещал ли Порос российский президент Путин, но местные жители уверяют, что Владимир Владимирович здесь бывал. Непременно упомянут об этом, видимо, судьбоносном для маленького островка ВИП-визите и обязательно подождут, какова будет реакция.

Я могу более-менее изъясняться на итальянском и испанском, вполне сносно на французском, но на Поросе и рта не успевала открыть, а мне уже выносили вердикт по пятому пункту советской анкеты: «Россия?», «Украина?». Приятно, чёрт возьми, что хотя бы здесь нас по-прежнему называют вместе.
В отличие от Идры и Пороса, Эгина, наоборот, лишена туристического глянца. Это большая островная деревня, где на единственной улице с малоэтажной застройкой проходит вся жизнь, однообразная и размеренная. Время здесь замедляется. И в этом главная прелесть Эгины. Можно весь день ходить в купальнике и босиком, прыгая через свежие конские «яблоки», что остаются от прогулочных экипажей, катающих до порта и обратно немногочисленных туристов. Аборигены-эгинеты не торопятся убирать с главного островного проспекта этот «урожай». Запах навоза только добавляет Эгине колорита.
Обливающийся потом кучер, с чеканно-монетным профилем, как у Бенито Муссолини или Марлона Брандо, и обильной растительностью по всему телу (ходячая иллюстрация к известному труду Чарльза Дарвина «Происхождение видов путём естественного отбора»), зазывает на прогулку. Его карета с алым подбоем, как плащ прокуратора из нетленного романа Булгакова, запутавшиеся в конской гриве разноцветные султанчики, сбруя с общипанными плюмажами, уличные фонари по бортам облучка – вся эта декоративная «палитра» смахивает на катафалк из комедии Григория Александрова «Весёлые ребята» (того самого, с которого Любовь Орлова взошла на вершину своей славы) и являет явный перебор по части вкуса. Не каждый отважится прокатиться (даже с ветерком!) в таком экипаже.

… На Эгину приезжают «утомлённые цивилизацией», чтобы на какое-то время (кто сколько выдержит) забыть про блага, дарованные ею. Судя по обилию французской речи на главной «авеню» острова, затейливо растекающейся на ручейки-переулки, более всех устали от своей лакированно-ламинированной цивилизации французы.
Когда придёт пора собирать чемодан и отчаливать с острова — вас не забудут об этом предупредить на ресепшене отеля, а больше на Эгине ни о чём помнить не надо. Нужно просто лечь в эту «сладкую патоку» и плыть по течению реки времени.

История «Дома с привидениями»

… Мы поселились в маленьком отеле с белыми (без солнцезащитных очков смотреть на эту ослепительную белизну было невозможно) стенами, синей черепицей, синими ставнями, синими фонарями у входа, синими маркизами над балконами, синими стульями на этих балконах и даже синими матрасами, что немолодые горластые и грудастые горничные, зычно переругиваясь меж собой, вывешивали на перилах балконов пустующих номеров.

Цвет морской волны и неба над прекрасной Элладой доминирует не только на греческом флаге, но богато представлен в островном колорите, идеально сочетаясь с белым и всеми оттенками коричневого — от сливочно-бежевого до терракотового. Вызывающее пятно в этой гармоничной палитре — крупные мясистые соцветья суданской розы (гибискус сабдарифа), которой засажен главный островной проспект. Катающие туристов лошадки любят лакомиться этими цветами, известными у нас, как каркадэ. Кстати, листья и молодые побеги здесь используют как овощи. Причём, не только лошадки.
По одну сторону отеля стоит угрюмый и полуразрушенный «дом с привидениями», внизу которого обитает древняя сувенирная лавка, а верхний этаж с чердаком и мансардой облюбован голубями, еще там гуляет ветер, заглушая тяжелый вздох ветхих, утративших первоначальную голубизну ставен. У этого дома своя история. Когда-то он принадлежал одному местному негоцианту, разбогатевшему на торговле фисташками. Торговец орешками души не чаял в единственной дочери, которую после смерти матери холил и лелеял как принцессу. А она в один прекрасный, точнее, совсем не прекрасный день, взяла и сбежала с молодым и красивым критским повстанцем, даже записки папаше не оставив. Отец обезумел от горя, пропил накопленное богатство и то ли в монастырь подался дочерние грехи замаливать, то ли в море сгинул …
Эту историю я вспомнила, когда однажды увидела, как в синие перила балкона вцепилась красными когтистыми лапками белая голубка с нежной перламутровой шейкой, а следом за ней с крыши «дома привидений» слетел старый взъерошенный голубь.

Таверна Христофора

По другую сторону отеля находится маленькая рыбацкая таверна, хозяин которой, толстый и весёлый грек-островитянин в красных кедах и белом, не совсем чистом переднике, будит постояльцев одуряющим запахом кофе и своими препирательствами с рыбаками, что с утра привозят ему мидии и сардины. Рыбачьи баркасы, как детские люльки под заботливой материнской рукой качаются у выходящей в море веранды таверны с несколькими круглыми столиками, тоже синими.
Имя владельца таверны столь сочно и выразительно, что запомнить его не составляет труда, тем более что с этого имени начинается каждое наше утро. Продрав спросонья глаза, мы кричим с балкона: «Христофор, два кофе и две бутылки воды», после чего босиком топаем по горячему булыжнику в Христофорово заведение.

В период островного безвременья из обихода исчезают такие предметы, как расчёска, зеркало, косметика, равно как и понятие: выход в свет (в люди) при параде. Там, на острове, никому этот «парад» не нужен. Купальник, сандалии, иногда — туника или парео (сойдет и полотенце) и расчёска – раз в день.
Ожидая, пока Христофор поджарит с утра выловленные сардины в оливковом масле и настрогает овощей, покупаю греческие газеты, в которых могу прочитать только заголовки. Через час в таверну набиваются (если можно так сказать про пять маленьких столиков на выходящей в море веранде и такое же количество внутри заведения) отдыхающие, в основном, французы. Похоже, кроме нас и французов, из отдыхающих на острове — никого, несмотря на то, что туристический сезон еще не вступил в закатную свою пору. Зато такое малолюдье освобождает от условностей, что не может не радовать. И появляется каждодневная возможность практиковаться во французском.
Ввиду того, что я страдаю топографическим кретинизмом и могу заблудиться в трёх соснах, то отправляясь в путешествие, в обязательном порядке учу язык, что помогает избежать нелепых ситуаций. В средиземноморских странах с их вавилонским туристическим многоязычием часто бывает, что начинаешь фразу на французском, потом плавно переходишь на итальянский, перемежая его испанским, а заканчиваешь почему-то всегда на английском.

«Крепкий орешек» в ассортименте

После завтрака отправляемся на пляж по главной авеню острова, мимо фисташкового рынка. Эгину еще называют «фисташковым» островом из-за того, что здесь в большом количестве растут эти вкусные и питательные орешки, особо почитаемые у нас (вымоченные в солёном растворе и поджаренные до раскрытых створок) любителями пива. Хоть фисташки и произрастают единичными экземплярами, на Эгине они образуют настоящие леса, в которых трудно заблудиться ввиду их редкостойности.

Понятно, без фисташек с острова никто не уезжает: «крепкий орешек» здесь достопримечательность и самый распространенный сувенир. На фисташковом рынке фисташку продают в любом виде — жареном-пареном-варёном-сладком-солёном-перчённом – и в любой расфасовке — от сосуда величиной с напёрсток до литровых банок. Здесь можно попробовать зеленоватый и тягучий фисташковый мёд, отсвечивающий на солнце тусклой позолотой, фисташковое варенье и фисташковое повидло малахитового цвета, сладкую до приторности фисташковую нугу, фисташковое масло, очередь до которого не дошла, потому что к тому моменту притупились вкусовые рецепторы. Ввиду экзотичности ассортимента – пробовать товар дают в неограниченном количестве.

Пляж — ковер из водорослей

Даже пляж на Эгине особый. Есть пляжи песчаные, галечные, каменистые, ракушечные, бетонные, террасные … А на Эгине пляж из водорослей, что нанесло на берег приливной волной. Поскольку их никто не убирает, вода пробурила в ковре из водорослей коридоры, туннели, смягчила углы, пригладила ворс, облагородила расцветку. Ложиться на такой ковёр особого желания нет, но пятками шуршать по нему щёкотно и прикольно.
… Когда через неделю с ресепшен отеля раздался звонок, и заспанный голос на плохом французском произнёс: «Катер прибудет в шесть утра», понадобилось какое-то время, чтобы мозг включился и переварил сообщённую информацию. А потом еще какое-то время, чтобы осознать, где всё это время мы находились: во сне или наяву?

Здороваясь с нами не по-гречески ранним утром, гид Марьяна, предваряя наши вопросы, поясняет, почему в Греции нет приветствия «доброе утро»: «Потому что мы, греки, поздно просыпаемся».

Наша греческая гидесса выпускает изо рта сигарету только когда рассказывает. Выразительным лицом своим она схожа с великой итальянской кинодивой Анной Маньяни: обнажающий до мурашек на коже взгляд, черные, почти угольные круги под глазами. И голос тот же: низкий, прокуренный, с хрипловато-раскатистыми обертонами. Марьяна постоянно отпускает какие-нибудь хохмы. Про Клеопатру, например, «которая женилась на Марке Антонии». Египетская царица, как известно, была последней греческой принцессой из династии Птолемеев (родоначальник династии — Птолемей — однокашник, позднее — диодох (наследник) Александра Македонского) и, по всей видимости, идеал красоты и любимая героиня нашей Марьяны. Байки про Клеопатру будут сопровождать нас на всём пути по северной Греции.

Или, например, в ресторане с этнической кухней Марьяна интересуется, кто что будет заказывать: козлятину, баранину, ягнёнка? К ней подруливает юное создание с не замутнённым сознанием: «Простите, чем баранина отличается от ягнёнка?». — Марьяна, не задумываясь, выдает гениальный ответ: «Вот я уже — баранина, а ты еще — ягнёнок!»

Наше путешествие по Греции начинается с Салоник. Это центр географической области Македония (которая всегда являлась «яблоком раздора» на Балканском полуострове) и «северные ворота страны». Понятно, город наводнен эмигрантами, главным образом, из Восточной Европы, часть которых оседает здесь надолго, а то и навсегда. На улицах много цыган, занимающихся традиционным национальным ремеслом – предсказанием судьбы. Нагловатые подбористые «карменситы» дочиста вымели юбками набережную Термического (по-гречески: Термаикос) залива. Отдыхающих и туристов атакуют стайки «мурен» в длинных пёстрых юбках. Стоит заговорить с одной из таких «карменсит» — пиши пропало: оберут как липку. Обратившейся в полицию легковерной жертве напомнят про издержки главной цыганской «профессии».

Папа Александра Македонского недооценил великую силу пиара

Салоники — не самый гостеприимный и к отдыху располагающий город. В его вибрирующем вавилонском многоголосье словно притаилась опасность. Разлитую в воздухе тревожность усиливают низко нависшие над неприбранными улицами балконы, тени от которых, наслаиваясь друг на друга, полностью перекрывают свет. Салоники напоминают хищника перед броском, потенциальной жертве которого нельзя расслабляться. Кроме подкарауливающих добычу «карменсит» и повсюду шныряющих мутноватых личностей, набережная Термаикос таит еще одну опасность: ввиду полного отсутствия каких-либо ограждений, особенно в поздний час в состоянии лёгкого подпития, можно запросто бултыхнуться в воду, с дрожащими гирляндами городских огней на черной маслянистой поверхности.

Наскоро побросав сумки и переодевшись с дороги, несмотря на поздний час, отправляемся прогуляться по набережной Термаикос до Белой Башни — символа города, его визитной карточки. «Белой» она стала называться с тех пор, как её турки побелили. Прежде звалась «башней крови» и выполняла функции главного городского острога. Надо сказать, у Салоник богатая история и достопримечательностей здесь хватает. Это второй европейский город (после Филиппик), в котором апостол Павел провозгласил христианство. Здесь родился Святой великомученик Дмитрий Солунский (Солунь — славянское название Салоник). Христианские проповедники братья Кирилл и Мефодий, создатели старославянской азбуки и языка, тоже родом из этих мест. Уж коли на то пошло, турки вообще должны целовать землю этого города, поскольку тут появился на свет Мустафа Кемаль Ататюрк, великий османский реформатор и основатель современного светского турецкого государства.

Эпическая конная статуя Александра Великого Македонского (уроженец здешних краёв) также не удостоилась чести стать визиткой Салоник. Кстати, отец Александра Великого – Филипп II Македонский, скульптурных изображений которого (и бюст, и торс, и в полный рост) в Салониках гораздо больше, чем его великого сына, был не менее великим полководцем. Но папа недооценил великую силу пиара и, в отличие от сына, выбрал себе неважных пиарщиков, в смысле, биографов.

 

Стая зонтиков в небе Эллады

Прогуливаясь по широкой набережной Термаикос, натыкаюсь на изящную инсталляцию, вполне достойную стать современной визиткой древнего города. На фоне выбеленного солнцем неба Эллады — летящая стая прозрачных черных зонтиков, трепещущих как вуалетки в ветреный день на личике ветреной барышни, стуча каблучками, возвращающейся с позднего свидания. Про себя эту инсталляцию называю «Зонтики, унесённые ветром». Мне неведомо, каков был замысел авторов композиции, но ценность её в том, что она дарит ощущение полёта и свободы.

… Далеко в море уходит некрашеный дощатый настил, на нем под легким креном установлены параллельные шесты, за которые словно случайно зацепились унесённые ветром зонтики. Одолевает дикое желание ступить на выбеленный ветрами и морской солью деревянный настил, подпрыгнуть, зацепиться руками за один из зонтиков и взлететь. Что я тут же пытаюсь сделать. Взлететь, правда, не получилось. Но сама попытка доставила массу каких-то первозданных, совершенно детских удовольствий.

 

Облава на площади Аристотеля

До Белой башни мы в тот раз не дошли, так как угодили в полицейскую облаву. Под массой впечатлений, которые мозг пытался переработать после двухчасового сна, не смогли предугадать возможные последствия ночной прогулки. Передвигаясь по одной из аллей, лучами сходящихся к площади Аристотеля, сначала слышим взрыв, затем на перекрестке у светофора видим, как вздыбливается и дымит дорожное покрытие, а также бросающихся в спасительную темноту аллей юнцов и устремляющихся за ними полицейских в белых касках на мопедах (или скутерах — не разбираюсь в этом), похожих на летящих на медоносы пчел. За пять минут все кусты прочёсывают «частым гребнем», в один из «зубьев» которого попадаем и мы. Наверное, это правильно: нечего шляться по ночам в незнакомом городе. Спасает привычка всегда иметь при себе удостоверяющие личность документы, а также наличие внешних этнических признаков явно другого, противоположного греческому, типажа.

 

Ужин Гаргантюа, сиртаки до утра

Салоники — не самый чистый из виденных мной городов. Мусорные баки даже на центральных проспектах всегда заполнены под завязку, крупногабарит оставляют тут же, у контейнеров. На скрипучих продавленных диванах с комфортом, шевеля усиками, отдыхают крысы. На одном из главных проспектов содрано живьем тротуарное покрытие, ввиду его полной замены. Учитывая, что греки не любят спешить, процесс этот растянется во времени, за которое здесь успеет перебывать не одно поколение туристов. Наш отель расположен именно на этом проспекте, и кондыбать по щебенке под музыкальное сопровождение неустанно работающего перфоратора, вдыхая при этом запах битума — удовольствия никакого.

Несмотря на неустойчивые к порывам ветра липкие пластиковые столы и такие же ненадёжные стулья, я люблю уличные кафе, как место в зрительном зале, где сценические подмостки — протекающая мимо жизнь большого южного города, состоящая из множества разнообразных мизансцен, в которых задействован колоритный актёрский состав. Заказываю себе «Мелидзану» (салат из запечённых баклажанов с помидорами и сыром), знаменитый «Мусакас» (запеканка из картофеля, баклажанов, мяса с соусом «Бешамель»), фрапе (холодный кофе со льдом) и лукумадес (приготовленные в меду пончики) и с удовольствием наблюдаю уличные сценки.

Главная черта греческого национального характера — размеренность и нерасторопность. У греков не принято спешить. Наша пословица «Работа – не волк, в лес не убежит» точно отражает жизненное кредо большинства современных эллинов. Сиеста, продолжающаяся с 14 до 17 часов, плавно перетекает в обильный до неприличия ужин. В нашем отеле на первое подают большое блюдо из макаронов, что-то типа итальянской лазаньи. На второе — много-много мяса (на выбор), запечённый картофель и овощи, пирог со шпинатом и творогом из слоеного теста (кстати, очень вкусный). На десерт — лукумадес, диплес (жареные в масле рулетики) или баклаву (сладость из слоёного теста с орехами на меду). Ужин Гаргантюа. Бедный желудок после такого «кабаньего удара» до утра не может оправиться. А кто сказал, что греки спать собираются? У них ночная жизнь начинается: танцы с непременным сиртаки под занавес, бесконечные, из пустого в порожнее перетекающие, разговоры, групповые песнопения. 95-летняя бабулька, завив седенькие кудельки, собрав в контур увядшие губы и нацепив на запястья массивные браслеты, предпочитает коротать свой век в кругу друзей (греки долгожители, и в одиночестве старушка не останется) в каком-нибудь не сильно дорогом ресторанчике на набережной. Попробуйте в этот час найти свободное место в питейных заведениях – напрасно время потеряете. Везде — аншлаг, везде — веселье. И так до утра. Свой последний, затерявшийся в кармане евро грек или гречанка (независимо от пола и возраста) потратят на развлечения и удовольствия.

Полулениво-полупраздный образ жизни, эти послеобеденные полуобморочные сиесты, когда время останавливается, излишества в еде и удовольствиях сделали свое дело. Глядя на современных эллинов с круглыми отвисшими (как у нас говорят, «пивными») животиками, целлюлитными ляжками, варикозными икрами и лодыжками в мелкую чернильную сетку капилляров, трудно поверить, что их античные предки были атлетами и проповедовали культ тренированного тела.

В общем, за греков с их жизненной философией остаётся только порадоваться. А, может, так и надо? Потому и живут до ста лет, что не обременяют себя заботами. Благо, докризисные зарплаты и пенсии позволяли им сибаритствовать. Пока Европа не поставила ультиматум: «Финита ля халява!» или «На выход из Евросоюза!».

 

«Будем спускаться на юг»

Когда северные греки надумают, например, прокатиться до Афин, они скажут: «Будем спускаться на юг!».

Вот и мы «спускаемся» понемногу.

За окном автобуса лениво, не спеша, как абсолютно всё в Греции, несёт тихие воды свои река Галикос (в переводе с французского так и означает «река»). Берега её затканы жёлто-зеленым полосатым ковром рисовых посадок. За черным частоколом кипарисов ныряют опаловые «рыбки» — это встающее солнце играет с просыпающимся морем.

Прямо по курсу —скрытая в сиреневатом флёре гора Олимп, возраст её — каких-то 200 миллионов лет, это молодая, почти юная гора, каждый год подрастающая на 4 миллиметра. Пока доросла до 2-х тыс. 919 метров над уровнем моря.

Похожее на вепря облако «клыками» зацепилось за рогатку латинской «V» (это «Трон Зевса» — самая высокая вершина Олимпа), а потом поплыло дальше, обнажая лесистые склоны и голые вершины. К подножию гор ровными рядами сбегают бесконечные оливковые рощи.

Справа по борту — культовая столица Македонии — город Дион. Игрушечные домики под карминной черепицей рассыпались по лесистым холмам, где когда-то паслись овцы великана Циклопа, и обитали мифические кентавры и кентавриссы, коих было настолько мало, что особи мужского пола охотились за прекрасными девушками из горных селений, подкарауливая их у ручьёв и колодцев.

За окном автобуса — симпатичный городок с не менее симпатичным названием — Лариса (ударение на первом слоге), названном в честь одной из жен Филиппа Македонского, недооценившего великую силу пиара. Как известно, у отца Александра Великого было семь жён, но чести стать царицей удостоилась только Олимпиада — мать Александра.

«Спускаться на юг» мне нравится всё больше и больше. Завтрашним «спуском» мы пожертвуем ради одного маленького подъёма — в Поднебесные наскальные монастыри в Метеорах. Визит в захватывающее «Метеорское Поднебесье», само собой, потребует отдельного повествования.

Поездка от турагентства — менее хлопотное дело, со своими плюсами и минусами. Главное достоинство — думать уже ни о чем не надо: виза сделана, автобус подан, отель забронирован. Но здесь важно выбрать надежное агентство: к сожалению, с ними случаются неприятности, и туристы нередко оказываются в затруднительном положении на чужбине. Но это все же форс-мажор, обычно все проходит на ура!

Если вы собираетесь купить билеты на самолет самостоятельно, то делайте это заранее, хотя бы за 2-3 месяца до поездки. Чем ближе дата вылета, тем дороже билет. Непременно варьируйте дату вылета на сайте: бывает, что выгодные билеты предлагаются за день до или через день после выбранной даты. Стоит следить за специальными акциями авиакомпаний: скорее всего, очень много сэкономить не удастся, но даже небольшая скидка — это сплошная польза!

При регистрации на рейс можно попросить более удобное место в салоне. Если рейс знакомый, то я обычно беру место у прохода, чтобы было больше места и можно было выйти в туалет, не мешая другим. Если предстоит красивый пейзаж за иллюминатором, то стоит взять место «у окошка»: зрелище Гималаев на рассвете само по себе — незабываемое впечатление. Можно также попросить места у аварийного выхода: там больше места для ног. Правда, обычно такие места разбирают раньше всех, так что лучше регистрироваться на рейс он-лайн и сильно заранее, еще до прибытия в аэропорт.

Если в багаже лежит что-то ломкое и хрупкое, стоит попросить прикрепить на чемодан наклейку «Fragile». Обычно помеченный таким образом багаж грузится аккуратно, кладется сверху и первым выдается на ленту получения. Хотя бывали обратные случаи, так что решение за вами.

На чемодан стоит прикрепить бирку с визиткой — именем, контактами и адресом: в случае потери багажа ответственная авиакомпания (а таковых большинство) пришлет его вам по почте. Только лучше, если эта бирка будет максимально крепкой: при манипуляциях с чемоданами она легко может оторваться.

Если вы чувствуете в себе силы организовать путешествие самостоятельно — смело делайте это! Системы бронирования, покупки билетов и транспорта обычно весьма дружелюбны (а часто и русифицированы), так что не составит особых проблем разобраться в них. Не факт, что самостоятельное путешествие окажется дешевле (раз на раз не приходится), но вы сами контролируете все расходы, а при должном упорстве можете и сэкономить.

Знакомство с кулинарной столицей «Belle France» и третьим по величине городом страны, начался с главной из ста лионских площадей — «Bellcour», в центре которой возвышается конная статуя Людовику XIV. Если в большинстве российских городов главные площади до сих пор осеняет простертая к вершинам коммунизма длань вождя мирового пролетариата, то площади многих французских городов освящены статуями «солнцеликого» монарха.

Меня, как почитателя французской литературы, более заинтересовала другая статуя. Если встать лицом к «королю-солнцу», то по правую руку от Луи, в тени каштановой аллеи, что обрамляет прекрасную «Bellcour» по всему внушительному периметру, можно увидеть довольно высокий, но скромный, закамуфлированный кронами деревьев, постамент из серого гранита, на котором, свесив ноги в высоких сапогах, сидит человек в летной куртке и шлеме. Его лицо молодо и как-то изысканно красиво, защитные очки подняты на лоб. За его спиной, прислонившись к плечу, стоит прехорошенький, кудрявый, как купидон, мальчик. На кудряшках — лавровый венок, маленький круглый рот капризно надут.

Человек в летном шлеме — знаменитый французский писатель Антуан Мари-Роже де Сент-Экзюпери. Ангелочек за спиной летчика — его самый известный герой — Маленький принц.

Писатель и летчик родился здесь, в Лионе, в 1900 году. Окна квартиры, которую снимала семья де Сент-Экзюпери, как раз выходили на Bellcour. Возможно, высеченный из гранита писатель заглядывает в то самое окно, где когда-то стояла его колыбель.

Трава у подножия памятника писателю, зеленая, несмотря на поздний октябрь, усыпана перезревшими каштанами. Жареные каштаны — любимое уличное лакомство французов. Первый раз попробовала жареные каштаны в Эльзасе, в Страсбурге. Колоритный старик-каштанщик в черном берете, какие носят баски, и подкрученными кверху усами, как у Сальвадора Дали, ловко подбрасывал каштаны на маленькой раскаленной жаровне. Когда их скорлупа истончалась до пергамента – расфасовывал незамысловатое уличное лакомство в кульки из грубой, как картон, оберточной бумаги, в которую заворачивали скудные продуктовые наборы времен моего советского детства.

Уличный каштанщик с такой трогательной улыбкой протягивал этот кулек, что отказаться было просто неприлично. Нащупываю в кармане монету в два евро, и раскрываю обжигающие коричневые створки. Зеленоватая крахмалистая мякоть по вкусу напоминает картофель, когда он подморожен и слегка сластит.

Знакомство с французской кухней началось для меня с Лиона. И в этом было определенное везение: второй по величине город Belle France снискал себе славу ее «гастрономической столицы».

Наш гид Евгений, бывший историк-франковед из Саратова, привел нас в свой любимый «бушон» (так называются знаменитые лионские бистро с домашней атмосферой и традиционной кухней, вкусной, сытной и простой), расположенный  в средневековом квартале «Ренессанс». Называется заведение «Le petite glouton», что в переводе с французского означает «маленький обжора», и, как мы убедились, вполне соответствует своему названию. Заведение оказалось скромных размеров, и мы отказались втискиваться в его душное чрево, предпочтя ужин на открытом воздухе. Круглые столики под клетчатыми бело-красными скатерками уютно вписывались в тесное пространство узкого, как колодец, квартала XIV века. Напротив дом, где, если верить франковеду из Саратова, провел первую брачную ночь самый практичный и деловой из французских королей — Генрих IV Наваррский — со своей избранницей Маргаритой Валуа, благодаря Дюма-отцу вошедшей в историю как «королева Марго». Приятно ужинать в таком соседстве, когда «история дышит в затылок», и наблюдать при этом забавные уличные  сценки из современной французской жизни. Да еще с музыкальным сопровождением: юная скрипачка, положив на средневековую брусчатку футляр, вместе с подругой-певицей, образовали вполне себе сыгранно-спетый дуэт, ненавязчиво и со вкусом подавая проголодавшимся туристам сочинения средневековых композиторов. Девчонки, скорее всего, студентки местной консерватории, правильно сообразили (может, подсказал кто), что любые другие мелодии будут вступать со средневековыми стенами в культурный диссонанс эпох.

… Традиционный луковый суп нам подали в глиняных горшочках таким обжигающе-горячим, что еще с полчаса он остывал до удобоваримой температуры. А мы, сглатывая слюну, наблюдали, как золотистые гренки томятся в нем под толстой «шубой» ароматного сыра. Продолжением трапезы стали «андуйет» —  знаменитые «лионские колбаски» из потрошков, аппетитно плавающие в винном соусе, а также сильно смахивающее на воздушный эклер «щучье филе в соусе из раков». Достойным украшением «пира желудка» стало Божоле (сорт молодого французского вина, вырабатываемого из винограда сорта гамэ в исторической области Франции Божоле, являющейся «южными вратами Бургундии» и расположенной по соседству с Лионом), знатоком и ценителем  которого оказался наш Евгений. «Праздник Божоле» стал для него вторым Днем рождения.

Божоле поступает в продажу спустя шесть недель после сбора урожая. Согласно законам Франции, вино свежего урожая официально презентуется в третий четверг ноября). Этот день часто называют «праздником божоле». Получила распространение фраза «Le Beaujolais Nouveau est arrivé!» (фр. «Божоле нуво прибыло!»), служащая девизом для проходящих в этот день по всему миру празднеств.

Душа офранцузившегося за 11 лет на чужбине казака с Нижнего Поволжья, взращённая среди просторных саратовских степей, томилась и рвалась наружу: из «оков» причесанной Европы обратно в степь. Тоску по оставленной, но не забытой родине Евгений периодически заливал Божоле.

Закоренелый холостяк Евгений проживает в тесной квартирке в одном из рабочих предместий Лиона, зажатой в тесном пространстве улицы между лабораторией медицинских анализов и похоронным бюро. Сначала он мрачно шутил по поводу «удобств в шаговой доступности» во второй половине своей жизни. Но быстро превратился в фаталиста. Возможно, в этой философической метаморфозе не последнюю роль сыграло Божоле, частое употребление которого предательски выдает неестественная розоватость щек, легкая одутловатость лица и лихорадочный блеск глубоких карих глаз.

Потомственный волжанин за 11 лет так и не смог избавиться от «нижегородского акцента» в своем французском. Как его крепко сбитую внушительную фигуру не смог «обезобразить» небрежный галльский шарм в виде кашне в пастельно-дождливых тонах или кепи, заломленном на каштановом казачьем чубе. Его зычный «глас», что по-русски зовется «луженой  глоткой», гулким эхом отражается от средневековых стен Прескиля. В коричневые туфли отчего-то вдернуты черные шнурки, серые брюки дали усадку после первой стирки, а пиджак «в елочку» с двумя симметричными шлицами, явно вывезен еще из России.

Муниципалитет лионского пригорода, куда мы подвозили Евгения, возглавляет мэр-коммунист. Мэры с коммунистической ориентацией – во Франции явление распространенное, особенно в столичных предместьях и небольших провинциальных городках. Когда от сердечного приступа, в возрасте 43-х лет, умер один из таких мэров-коммунистов, жители искренне плакали, вспоминая построенные им детские и спортивные площадки, совместные праздники и то, как мудро и ответственно подходил он к благоустроению их коллективного жизненного пространства. В том числе, и по личному убеждению, и из солидарности с коллегами, отказывался регистрировать однополые брачные союзы.

Так и неофранцузившийся потомок казаков с Нижнего Поволжья показал нам Лион не только в туристическом глянце. Он приоткрыл нам его глухое средневековое чрево. С помощью волшебного слова «трабули» и «ключика» в кармане своего пиджака.

«Трабулями» называется построенная в XV веке уникальная система коридоров, ступенчатых подъемов и винтовых лестниц  для быстрого перемещения по узким средневековым улицам с достаточно высокими зданиями.

Войдя в трабуль на одной улице, можно за считанные минуты выйти на другую, не блуждая в лабиринте старого города.

Большинство трабулей для посещений закрыты — собственность жилищных кондоминиумов: там установлены почтовые ящики (на мое удивление они оказались деревянными), мусорные контейнеры.

Но если туристы уж очень просят, или время поджимает, то у Жени имеется универсальный ключ от потайных дверей «в каморке папы Карло», с помощью волшебного «ключика» передвигаться и сподручней, и экзотичней.

Лион раскинулся на двух холмах, один из которых, как говорят сами лионцы, «молится, другой — работает».  «Молится» — Фурвьер, увенчанный белоснежной базиликой Нотр-Дам-де-Фурвьер. «Работает» — Круа-Русс.

До «работающего» холма мы так и не добрались, с холма «молящегося» начали осмотр Лиона.

С Фурвьерского холма город похож на голубовато-жемчужную чашу с терракотовыми вкраплениями черепичных крыш. Утренний воздух над городом соткан из вибрирующих перламутровых нитей, в паутине которых запуталось солнце. Драгоценным топазом сверкает оно в зеленой оправе холмов. Главная достопримечательность и алтарь «молящегося» холма — базилика Нотр-Дам де Фурвьер, возвышающаяся на самой его маковке пышно взбитым безе, замысловато украшенным вензелями из нежного «белкового» крема.

В любом французском городе непременно есть свой «Нотр-Дам», то есть, «собор нашей Дамы». Французы поклоняются многочисленным святым Жаннам, Катаринам, Терезам и другим девам, канонизированным за духовные подвиги, исторически связанные с конкретной местностью. Поэтому для меня все соборы с «розетками» на фасадах слились в один сплошной «нотр-дам».

Но «нотр-дам» де Фурвьер – особенная, на своих сестер не похожая: маленькая, черноликая (невысокая скульптура вырезана из грушевого дерева и обработана защитным составом от древесного  жучка, секрет которого (состава, разумеется, а не жучка) утерян. Неумолимое время пощадило скульптуру Фурвьерской Мадонны, но пришлось пожертвовать цветом лица, со временем становившимся все более негритянским. Оказывается, и у святых красота требует жертв. А гардеробу Фурвьерской «нашей дамы» могут «позавидовать» другие мадонны: у нее 365 (по количеству дней в году) нарядных юбок и покрывал, и служители храма каждый день их меняют.

После Лиона наш путь лежал в Каталонию, ее столицу — Барселону. В предвкушении встречи с «архитектурными симфониями» Антонио Гауди, я смотрела на Белькур, на маленького мальчика с капризным ртом и непослушными кудряшками, спрятавшегося за спиной летчика, сидящего на гранитном камне в каштановой аллее, на сонную Рону под изгибом моста, в ста метрах от её слияния с Соной. И вспоминала неофранцузившегося потомка казаков с Нижнего Поволжья, большого любителя Божоле – нашего Евгения — на пороге его непрезентабельного дома, зажатого между лабораторией медицинских анализов и похоронным бюро, в рабочем предместье Лиона. И думала, как тесна для него Европа — все равно, что костюм, купленный на два размера меньше. Жмет и трещит по всем швам …

Туманным утром, промозглым и сырым, смешанный лес у подножия Шипкинского перевала являет собой декорации к фильму ужасов Тима Бёртона «Сонная лощина». Мнительное мое воображение даже слышит топот копыт скачущего во весь опор всадника без головы. Покрытые голубоватыми чешуйками мха ветви исполинских елей, что по возрасту вполне могут быть свидетелями обороны Шипки, напоминают изуродованные артритом лапы Старика-лешего, уставшие за 100 с лишним лет держать на весу тяжелую хвойную крону. Красно-рыжая от перепревшей листвы земля выпростала на поверхность могучие корни деревьев-великанов, переплетенные меж собой наподобие скульптурной группы «Лаокоона с сыновьями и змеями» Агесандра Родосского. Пунктирные очертания подлеска растворились в молочном тумане.

Взгляд ангела

На Шипкинский перевал поднимаемся, то ли плывя в облаках, то ли на них возлежа, и только багаж грехов в рюкзаке меж  «сложенных крыльев» мешает ощутить себя ангелом.

Кстати, об ангелах. В центре болгарской столицы есть небольшой византийский храм IV века нашей эры святого великомученика Георгия, от резиденции первого лица государства его отделяют бережно культивируемые развалины очередного римского амфитеатра. Под куполом  маленького тесного  храма  вижу запечатленный художником взгляд ангела, глубокой, зрачковой чернотой глаз напоминающего лермонтовского Мцыри. Печальный и бездонный взгляд как рентген сканирует душу. И становится не по себе, и хочется покинуть стены храма, то ли от тяжести грехов, то ли от страха вступить в диалог с безмолвным «визави».

 «Шипкинское сидение»

«Шипкинское сидение» — пассивная оборона под непрерывным артобстрелом турок — один из самых тяжких эпизодов войны. Морозы и метели на высокогорье особенно чувствительны. Три полка буквально растаяли от болезней.

Из дневника полковника Михаила Духонина: «7 декабря. Мороз 20 градусов, сильная метель, прямо снежный ураган. На ровных местах глубина снега ¾ аршина (50 см), наносы же до 1,5 сажен (3 м). Все вооружились лопатами и откапывают свои жилища. Одежда промерзла, стала твердой и стесняет движения. Что усиливает опасность ознобления — падающие люди не могут сами подняться. В течение дня заболело 272 человека. К 8 декабря всего больных во всем отряде, обороняющем Шипку, 90 офицеров и 6034 нижних чина».

Из солдатских воспоминаний: «Еле прикрытый от стужи, стоишь, бывало, целую ночь до утра. С вечера при густом тумане начнет, бывало, моросить дождь, а к утру настанет мороз, от которого все замерзает. Промокшие с вечера шинелишки делаются похожими на кринолины, в которых не только двигаться свободно, но и повернуться трудно. Все члены окоченеют, и чувствуешь какую-то ноющую боль в ногах, голове и руках. Морозы сами по себе были не так сильны, но при них сильный, пронизывающий насквозь ветер заставляет цепенеть. Нередко из цепи приносили людей с отмороженными конечностями, полумертвых или совсем замерзших; в особенности страшна была цепь и пребывание на Св. Николае — высшей точке позиции: там люди мерзли десятками — трудно поверить, но это факт».

Если во время августовских боев русская армия потеряла около 4 тысяч человек, то зимой от обморожения и воспаления легких вышли из строя до 11 тысяч  солдат.

На скалах в тумане

Одолев 890-ю ступень, ныряю в густой молочный туман, передвигаться в котором можно только наощупь. Лишь случайное прикосновение чьего-то горячего бедра или неосторожное касание руки даёт уверенность, что ты не один среди этих голых скал. Ощущение как в детстве в парилке общественной бани, куда каждый заходил со своей шайкой и щедро плескал из нее на горячие камни. Проткнутые скалами разбухшие облака начинают сочиться мелким противным дождиком — даже не дождиком — надоедливой моросью. Ветер полощет моей юбкой как флагом. Почему-то про дождевик я всегда вспоминаю  в момент его непосредственной надобности. Пошарив в рюкзаке, с ужасом обнаруживаю, что оставила в автобусе палантин — единственную не упакованную в чемодан теплую вещь. К тому моменту, когда туман, наконец, рассеивается, промокшая и продрогшая насквозь, я выбиваю зубами, как кастаньетами, «Арагонскую хоту» и мечтаю, наконец, оказаться в деревенской харчевне у подножия перевала, где меня дожидается обед   — шопский салат (щедро посыпанные тертой брынзой помидоры с огурцами), кебаче  — запечённые на открытом огне длинные колбаски и домашнее красное вино. Не мешает, конечно, пропустить стаканчик гроздовой ракии, дабы простуда не испортила дальнейший отпуск.

Князь Эммануил Мещерский

В туманном прогале открывается распадок. А в нем, в окружении отреставрированных пушек «Стальной» батареи» (на Шипкинском перевале благодарные потомки болгарских ополченцев создали Национальный парк-музей), — белый, испещренный черными точками, крест из местного шероховатого камня, надпись в основании которого гласит: «На этом месте пал смертью героев флигель-адъютант князь Эммануил Николаевич Мещерский».

Флигель-адъютант Александра II князь Эммануил Мещерский был убит 5 сентября 1877 года. Тело его было доставлено в Санкт-Петербург по Николаевской железной дороге и погребено 15 сентября 1877 года в Александро-Невской лавре.

Скромный крест  в туманном распадке, засохший букет полевых цветов — здесь, в чужой земле, напоминают о достойном представителе могучей ветви древнего рода, занесенного в Бархатную Книгу.

11-ю Русско-турецкую войну завершил Сан-Стефанский мирный договор от 19 февраля 1878 года, освободивший Болгарию от пятивекового османского ига. В память о воинах — русских, болгарах, украинцах, румынах, молдаванах — павших во всех русско-турецких войнах, в центре Софии возведен собор Александра Невского, потрясающий (что снаружи — что внутри) невероятной своей мощью и красотой. Собор заложили в 1882-ом, строили с 1904-го по 1914-й, но в силу известных событий, столетие которых мы нынче отметили, открыли его лишь в 1924-ом. По сегодняшний день это самый крупный на Балканах патриарший  (трон патриарха  — по правую сторону от алтаря)  кафедральный собор, где хранятся мощи Александра Невского и две бесценные иконы – Иисуса Христа и Богородицы — кисти Виктора Васнецова.

«Несть пророка в отечестве своем»

В память о защитниках Шипки и мучениках «шипкинского сидения» в городке с одноименным названием — Шипка —  по инициативе Ольги Скобелевой — матери «белого генерала» Михаила Скобелева — построен другой храм, небольшой, с золочеными куполами.

Супруга и мать знаменитых генералов — Дмитрия Ивановича и Михаила Дмитриевича Скобелевых — Ольга Николаевна и сама стала легендой на Балканах.  Руководила болгарским отделом Общества Красного Креста. Занималась организацией снабжения госпиталей Болгарии и Восточной Румелии. В Филиппополе (ныне Пловдив) открыла приют для 250 сирот, родители которых были зарезаны башибузуками. Намеревалась учредить образцовую сельскохозяйственную школу и церковь в память своего мужа. С этой целью и поехала осматривать окрестности Филиппополя, к несчастью своему, имея при себе казну с пожертвованиями на строительство будущего храма. Из-за чего и была зарублена шашкой ординарцем своего сына, русским поручиком и капитаном румелийской полиции Узатисом. Благодарные пловдивцы (тогда еще филиппопольцы) поставили памятник Ольге Николаевне на месте ее гибели.

Кстати, фильм «Турецкий гамбит» снимали в Пловдиве — самом красивом и поэтичном городе Болгарии. Нам удалось побывать на месте съемок — в доме купца Балабанова.

Знаменитый «белый генерал» Михаил Скобелев в Болгарии почти что канонизирован. Поклоняются ему как святому. А вот памятник легендарному полководцу в России был открыт только в этом году, 10 декабря, в День героев Отечества. Конкурс на проект памятника мэрия Москвы провела еще в 2007-м, но на целых семь лет отложили  по причине нехватки средств.

Хотя первый памятник Михаилу Скобелеву появился в Москве в 1912 году на Тверской площади — был создан по указу императора Николая II, при этом на народные средства. В 1918 году большевики снесли  монумент по декрету «О снятии памятников царей и их слуг и выработке проектов памятников Социалистической революции».

Воистину: «Несть пророка в отечестве своем».